Командиры мужают в боях

В середине мая, когда наш полк все еще находился во втором эшелоне, около двадцати «юнкерсов» встали в круг и, чувствуя свою безнаказанность, завертели карусель над огневыми позициями нашей артиллерии. По очереди они со страшным воем пикировали, сбрасывали одну-две бомбы и снова возвращались в строй.

И вдруг откуда-то появился один-единственный И-16. Он ворвался в середину карусели, сбил одного Ю-87, подбил второго. Строй сразу же нарушился. Беспорядочно сбросив бомбы, «юнкерсы» разлетелись кто куда.

Находившийся в это время в расположении нашего полка заместитель командира дивизии полковник Си-гита вылез из окопа, снял каску, закричал:

— Этому истребителю нужно дать сразу полную шапку орденов! И Звезду Героя не жалко!..

Примерно на четвертый день противник подтянул свежие танковые части. Они начали таранить оборону нашей дивизии. Мы хотя и находились во втором эшелоне, тоже ощущали эти удары.

Нам в тот период было придано подразделение противотанковых ружей. Оружие это в общем неплохое. При попадании в уязвимые места оно поражало танки, но главным образом с близкого расстояния. А в ту пору подпускать к себе вражеские машины еще побаивались. Поэтому основная тяжесть борьбы с ними ложилась на артиллеристов. Они покрыли себя неувядаемой славой. Трудно кого-то выделить особо. Отличилась вся артиллерия. В ожесточенной трехчасовой схватке с неприятелем только одна пушечная четырехорудийная батарея старшего лейтенанта Ивана Михайловича Быкова уничтожила 26 танков и одну бронемашину. Всего же в тот день было сожжено 39 вражеских танков.

Харьков находился в каких-нибудь тридцати — сорока километрах. Артиллеристы вели огонь по противнику почти в упор. Стрелковые подразделения тоже смелее стали вступать в единоборство с гитлеровскими машинами. Они подбивали их из ружей, подрывали гранатами, жгли бутылками с горючей смесью. Сколько фашисты ни атаковали нас, успеха не имели.

Позже, когда за эти бои Ивану Михайловичу Быкову было присвоено звание Героя Советского Союза, одна из центральных газет поместила дружеский шарж на него, сопроводив рисунок широкоизвестным перефразированным изречением: «Если артиллерия — бог войны, Иван Быков — ее апостол».

И раз уж я упомянул о редкой для того времени награде, которой был удостоен за совершенный подвиг отважный артиллерист, добавлю, что командир 1-го дивизиона 32-го гвардейского артиллерийского полка, в состав которого входила батарея Быкова, гвардии капитан Иван Ильич Криклий за бои под Харьковом был отмечен только что учрежденным орденом Отечественной войны I степени за № 1.

Через двадцать три года после этих событий в газете «Красная звезда» я прочитал очерк полковника А. Зеленцова «Артиллеристы умирают у орудий», посвященный Ивану Быкову. В нем я нашел такие строки:

«…На рубеж, занимаемый советскими воинами, устремилась лавина танков. Вначале, наблюдая за приближением машин, он (Быков) считал их и тут же делил на количество орудий в батарее. Выходило на каждое орудие не менее десятка.

Три бесконечно долгих часа длился бой. Танки врага подходили чуть ли не вплотную к орудиям, к окопам стрелков и автоматчиков. Но пробиться к ним так и не смогли. Только тогда, когда гитлеровцы отошли, он оторвался от прицела, у которого заменил убитого наводчика. И тут же потерял сознание. Очнулся в медсанбате.

А потом в палату ворвался разгоряченный корреспондент дивизионной газеты „На разгром врага“. Захлебываясь, сообщил, что Быкову Указом Президиума Верховного Совета СССР присвоено звание Героя Советского Союза.

— Напишите хотя бы коротенькое письмо односельчанам, — умолял корреспондент. — Вот как нужно! — провел он ладонью по горлу. — Понимаете, какое это имеет воспитательное значение?!

Корреспондент ушел. Стихли, уснули находившиеся в палате товарищи. А он продолжал лежать с открытыми глазами и смотреть в морщинистый брезентовый потолок.

Одна за другой проносились картины детства и юности: школа, шахта, первый заработок, военное училище, прием в партию… Разве думал он, разве мог даже предположить, что станет Героем Советского Союза? Честным человеком — да! Верным сыном Родины — да! Но Героем Советского Союза… Герои всегда казались ему людьми особыми, исключительными. А он? Что, собственно, сделал?