Командиры седеют рано

Молодой офицер подробно рассказывает о своих подчиненных, отвечая на наши вопросы, иногда говорит об очень тонких психологических наблюдениях. В общем, при первом же знакомстве видно: гвардии лейтенант Поликарпов — хорошо подготовленный, вдумчиво работающий офицер, как и полагается быть человеку, на груди которого значок высшего командного училища.

Когда лейтенант ушел, дежурный вдруг бросил такую фразу, что я насторожился. Собственно, с этой фразы все и началось, она сразу распалила мое любопытство. Дежурный сказал, ни к кому не обращаясь, просто так — подвел итог каким-то своим размышлениям:

— Скажи, пожалуйста, еще и месяца не проработал, а уже все детали знает.

— Разве Поликарпов недавно прибыл из училища? — спросил я.

— Нет, он в части больше года. Но этим взводом командует временно — месяца нет. Тут такое переплетение обстоятельств получилось. Поликарпов был на сборах, а его рота уехала в командировку. Когда вернулся — догонять подразделение поздно, оно скоро должно прибыть назад. Вот и поручили Поликарпову временно покомандовать этим взводом, а его командир в отпуску.

Возвращаясь со стрельбища, я думал о Поликарпове. Не каждый временно исполняющий работает так, как он. Ответственности почти никакой. Придет штатный командир, с него и спросится. Кое-кто этот месяц, пожалуй, проработал бы в полсилы, без особого напряжения. А Поликарпов успел изучить людей до тонкости, нашел причины недостатков, подправил дело. Большое спасибо скажет ему товарищ после возвращения из отпуска. Случай на первый взгляд обычный, мало ли встречается у нас всяких «ио» и «врио». Но тот факт, что лейтенант работал с полным напряжением, подошел к делу по-хозяйски, понял во временном исполнении свою ответственность за общее дело — боевую готовность, — это уже росточек коммунистического отношения к службе.

Очень захотелось докопаться до полной ясности — в чем причина исключительной добросовестности Поликарпова?

Мне повезло. Именно тогда в жизни гвардии лейтенанта случилось очень важное событие. У человека бывает такой момент, когда он рассказывает о себе, ничего не тая, самое сокровенное. В давние времена это случалось на исповеди, когда человек, прощаясь с земным существованием, признавался священнику в своих прегрешениях: жизнь кончилась, таить больше незачем, с умирающего спрос невелик!

В наши дни людям тоже выпадает однажды произносить свою исповедь. Только не перед смертью, а, наоборот, в начале самого интересного, сознательного периода своей биографии. Чаще это случается в молодости, но бывает и в преклонных годах. Человек предстает перед своими товарищами и рассказывает о себе, ничего не скрывая, вспоминает все ошибки и промахи, самые страшные провинности, если они были, вообще все, что никогда никому не доверил бы. И не страх перед неведомым богом, а стремление встать в ряды лучших людей страны, желание заслужить их доверие заставляют человека волноваться и внутренне трепетать в эти минуты.

…Партийный комитет заседал в обычной штабной комнате: два стола буквой «Т», стулья, географическая карта на стене. Пожилые офицеры-коммунисты, увенчанные сединами и орденскими планками, встретили молодого лейтенанта доброжелательно. И все же он волновался.

Биография гвардии лейтенанта Поликарпова, как это часто бывает у молодых людей, уместилась на четверти странички. Рассказывал он ее тоже очень коротко:

— Родился в тысяча девятьсот сорок первом году, в селе Кривское, Рязанской области. Отец — учитель, погиб в первый год Отечественной войны. Он был солдатом. Мать — учительница, воспитывала меня и брата. В пятьдесят восьмом году я окончил десять классов и поступил в Ташкентское высшее командное училище. Окончил в шестьдесят втором году. И вот прибыл сюда…

Обыденно и просто звучит этот нехитрый рассказ. Может быть, скромность, а может, неумение давать оценку жизненным явлениям руководят Игорем Алексеевичем в эти минуты? Коммунисты улыбаются. Они задают вопросы, кое-что уточняют, кое о чем просят рассказать подробнее. И я вижу, что не простое любопытство ими руководит, не выискивание криминалов — просто коммунисты хотят показать молодому человеку, что жизнь его не так уж проста и куца, как он излагал. Она гораздо сложнее и значительнее.

— В каком месяце вы родились?

— В сентябре сорок первого.

— А в каком месяце погиб ваш отец?

— В ноябре.

— Он знал, что у него родился сын?

Лицо Игоря Алексеевича становится печальным, он отвечает тихо, но внятно:

— Знал… Папа мне даже успел подарок прислать…

От слова «папа» в комнате воцаряется чуткая тишина, никто не спрашивает, какой же подарок мог прислать солдат сыну в страшном сорок первом году. Все ждут.

— Он прислал бандероль, — продолжает Поликарпов, — толстый конверт из газеты. В конверте были кусочки пиленого сахару… Собрал, наверное, за неделю или больше… Я, конечно, этого не помню. Мама рассказывала…