Командор Советского Союза

В дверь осторожно стукнулись, и дверь приоткрылась.

— Александр Леонидович?

— Григорий? — Мечников приподнял голову над водой.

— Звонил товарищ Берия. Просил вас прибыть сразу после приезда.

— Ясно. — Александр, выскочив из ванной наскоро вытерся, быстро оделся в синий шёлковый френч, ещё раз глянул в зеркало для контроля внешнего состояния, поправил сбившийся орден Ленина и вышел в коридор, где уже находились его охрана.

Автобус и ЗИС уже стояли внизу, и погрузившись двинулись в сторону Завидово, где рядом с «Дальней дачей» — бывшей резиденцией Сталина, был выстроен целый загородный комплекс. Гостевой дом, несколько коттеджей, небольшой бассейн и даже аэродром. Проистекло это от того, что Сталин отказался от резиденции и передал её Партии, которая и построила вокруг бывшей сталинской дачи оздоровительный комплекс для своих ветеранов.

Обычно там отдыхали и лечились старые большевики, многие из которых помнили и первую российскую революцию 1905, и вторую 1910, и собственно Социалистическую в 1911, когда власть взяла объединённая армия РСДРП, эсеров, анархистов, кадетов, и прочих[1]. Поскольку особого террора не было, как не было и кровавой метлы 30–37 годов, в живых оставались персонажи, не уцелевшие в известной Путнику истории, такие как например Лев Розенфельд известный под псевдонимом Каменев, или Борис Савенков успешно пускавший под откос поезда на Испанской, Финской и прочих войнах, выйдя в отставку генерал-лейтенантом инженерных войск.

По дорожке, засыпанной крупным, хрустящим под ногами песком, Александр дошёл до большой беседки, где под шпилеобразной крышей, мирно дымил большой ведерный самовар, и отдыхала группа мужчин и женщин. Лаврентий Берия одетый в просторные тёмные штаны, белую рубаху и чёрные лаковые туфли, оглянувшись на звук шагов, приветственно взмахнул рукой.

— А вот и наш юный друг. — И когда Александр подошёл совсем близко, обернулся к сидящим в беседке. — Представлять я думаю не нужно, но вот некоторые пояснения дать необходимо. — Он поправил на лице очки в тонкой оправе, и улыбнулся. — Товарищ Мечников, герой Советского Союза, дважды лауреат Сталинской премии, кавалер ордена Октябрьской Революции, двух орденов Ленина, Ордена Красного Знамени, и Боевой Славы, занимает пост заместителя министра Точного Машиностроения, в ранге министра СССР. И всё это не за красивые глаза и не потому что кто-то считает его незаконнорождённым сыном. Моим или Кобы[2]. Всё это, наш юный друг получил вполне по праву своих достижений. Новые автомобили, заводы, дороги и даже одежда и новая военная форма — это всё Мечников. Как минимум треть наших достижений в кибернетике — это тоже Мечников. Ну и в конце списка, антиграв Мечникова и пространственный прокол Мечникова. И это далеко не всё, что успел товарищ Саша.

— Список фантастический, но я знаю, что Лаврентий не врёт даже в мелочах, так что мне остаётся только порадоваться, что вы, товарищ Мечников за нас, а не за них. — Говорившая, невысокого роста, хрупкая и изящная словно балерина, одетая в белоснежное шёлковое платье с ручной вышивкой серебром, женщина со смутно узнаваемым лицом легко встала и шагнув к Александру протянула руку.

Память Мечникова наконец выдала имя говорившей, и с чуть заметной паузой, он, осторожно взяв за кончики пальцев узкую ладонь, и поднеся к губам чуть коснулся прохладной кожи, почему-то пахнущей порохом.

— Инесса Фёдоровна[3]. — Александр опустил руку и взглянул в глаза той, которую втихаря называли любовницей самого Ленина. — Я тоже рад, что я на вашей стороне.

— Ого! — Мужчина, сидевший рядом, громко, раскатисто расхохотался, увидев как быстро и глубоко покраснела женщина. — Неужели нашёлся тот, кто смог смутить нашу несгибаемую француженку?

Теперь память, словно желая реабилитироваться мгновенно выдала имя человека.

— Салам алейкум[4] Мир Джафар Аббас оглы[5]. — Александр поклонился.

— Уа алейкум ассалам, Александр джан. — Багиров широко улыбнулся, и перешёл на русский которым владел совершенно без малейшего акцента. — Проходи, садись.

— Благодарю. — Александр снова поклонился и шагнув к Надежде Константиновне, поклонился уже ей персонально, как своей близкой знакомой.

— Надежда Константиновна, сердечно рад видеть вас вновь.

— Сашенька. — Крупская сидевшая бок о бок с Арманд, ласково улыбнулась. — А ты опять геройствуешь?

— Я? — Александр удивлённо поднял брови. — Когда?

— Боже, какая игра! — Сидевший напротив мужчина жизнерадостно рассмеялся, чуть не пролив чай, который держал в руках на свой белоснежный костюм.

— Михаил Александрович. — Мечников мгновенно узнавший известнейшего писателя Шолохова, поклонился, и крепко пожал протянутую руку, помня о железной хватке великого писателя.