Командор Советского Союза

В первую очередь, разбору и анализу подлежали агентурные данные по завербованным гражданам СССР и инфильтрованным в наше общество.

За всё время учёта ведущегося в картотеках, склонено к сотрудничеству с иностранными разведками восемь тысяч четыреста человек из числа граждан СССР, и тысяча двести тридцать агентов из числа граждан разных стран, внедрённых под видом советских людей.

По всем карточкам было заведено особое дело, и проведены мероприятия по изъятию агента вражеской разведки для дальнейшего следствия, и принятия процессуального решения.

Большинство под тяжестью неопровержимых улик сознались и раскаявшись в антисоветской деятельности проявило понимание ситуации и полностью сотрудничает со следствием. Меньшая часть, проявила упорство даже при предъявлении учётной карточки разведывательной службы иностранного государства, и впоследствии к таким лицам применялась упрощённая процедура следствия и ссылка навечно в колонию-поселение в Заполярье. Наименьшая часть арестованных сумела при захвате покончить жизнь самоубийством. Таковые тела были захоронены на подмосковном номерном кладбище, для захоронения пожизненных преступников.

Центральная Контрольная Комиссия при ЦК КПСС. Информационный бюллетень. Май 1964.

Москва.

Машина только отъехала от ворот, когда Александр поднял трубку телефона.

— Аркадий Исаакович? Добрый вечер. Мечников беспокоит.

— А, Саша. Как я рад что вы позвонили! — Судя по голосу Райкин был что называется «на подъёме». Вам нужно обязательно приехать к нам в театр. Прямо сегодня! Сейчас!

— Да я так и хотел, но ведь поздно уже. Просто хотел поинтересоваться спектаклями на будущие дни.

— Так вашими же трудами, нам отдел культуры Моссовета, и Обком партии согласовали ночные представления! — Райкин говорил негромко но звучно, чётко артикулируя речь. — И сегодня у нас премьера! Мы с Никитой Балиевым сделали новый спектакль по пьесе Маяковского и Зощенко. Начало в полночь, так что мы вас непременно ждём.

— Это прекрасно, Аркадий Исаакович. — Я где-то к этому времени и подъеду.

Григорий, который слышал весь разговор, чуть толкнул локтем водителя.

— Вася давай на триумфальную, к театру Сатиры. — И взявшись за тангенту рации продублировал распоряжение водителю микроавтобуса.

По ночной Москве, машины шли быстро, и где-то через час они подъезжали к недавно построенному зданию Театра Сатиры, куда уже стекалась нарядно одетая московская публика.

Галя Руднева — дочь заместителя председателя правительства Константина Николаевича Руднева, высокая стройная девушка одетая в светло-зелёное шёлковое платье, и длинные перчатки салатового цвета, и изящные туфельки-лодочки, выскочила откуда-то сбоку, и словно ракета устремилась наперерез Мечникову. Галя была хороша собой, умна, и получила прекрасное воспитание. Единственный недостаток, который сводил в ноль её несомненные достоинства — горячее желание выскочить замуж. Непонятно сколько было в том необходимости освободиться от опеки родителей, или игры гормонов, но Александр старался держаться от таких вариантов подальше.

— Александр Леонидович! Как хорошо, что вы здесь! А я вот пришла на спектакль, а подруга не смогла. Может составите компанию скучающей девушке?

— Я бы рад, Галина Николаевна, но мне ещё кое с кем нужно встретиться. Дела, знаете ли.

— Какие дела на ночном представлении? — Девушка от неожиданности опешила.

— Покой нам только снится. — Александр развёл руками. — Прошу простить. — Он коротко поклонился и в сопровождении Григория пошёл к входу.