Командор

Более того, крепить сеть, раздувать фитили, заряжать мушкеты — вся эта подготовка к бою возбуждала поневоле, будя в душе пускай и низменные, но полезные воинские добродетели — предвкушение ха-арошей драки, азарт битвы и тягу к опасности.

Когда навио приблизился, то взору его шкипера[35], низенького и толстенького господинчика, предстало жалкое, душераздирающее зрелище — потрёпанный в бою галеон, влекомый единственным парусом. Сеть, предохранявшая от обломков, пара из которых до сих пор не была убрана, всё ещё оставалась натянута.

Видимо, команду корабля выбили изрядно — вон бродят по палубе уныло, таскают с места на место обрывки канатов.

И пожары ещё не потушены, дым так и стелется…

Толстый шкипер, сам будучи из португальцев, испанцев терпеть не мог, а посему побитый вид галеона доставил ему немало удовольствия.

Приказав убавить паруса, он добился того, что на-вио медленно сблизился с побитым «Сан-Матео» — именно это название значилось на хлябавшей доске, висевшей на корме галеона.

Видать, пираты пару ядер влепили-таки «в зад».

А уж в том, что именно пираты довели «Сан-Матео» до столь жалкого положения, шкипер не сомневался.

Кто ж ещё мог бросить вызов наглым испанцам? Только наглые пираты…

Поравнявшись в галеоном, навио сбавил скорость ещё больше.

Набрав воздуху в грудь, шкипер прокричал:

— Кто шкипер?

— Я! — откликнулся молодчик в растерзанном камзоле, выпачканный в саже. — На нас напал Капитан Эш! И вот… — Он обвёл рукою произведённые разрушения.

Члены команды галеона усиленно закивали головами, придав лицам столь скорбное выражение, что, чудилось, вот-вот заплачут.

— Меня зовут Родригу Гомеш да Коста! — отрекомендовался шкипер. — Буквально на днях мой «Коронадо» покинул порт Санто-Доминго, и спешу вас обрадовать! Галеон Капитана Эша захвачен, а его команда скрылась в горах Эспаньолы, где пиратов наверняка переловят и повесят!

Матросы на палубе галеона переглянулись, а капитан злобно выкрикнул:

— Хрен его словят! На абордаж!

Откуда ни возьмись, появились молодчики с абордажными крючьями.

Извиваясь по-змеиному цепями, «кошки» полетели на борт «Коронадо», вгрызаясь в дерево.

Дюжие молодцы живо притянули навио к галеону, и человек двадцать с саблями и пистолетами в руках, издавая дикий свист и выкрикивая непристойности, перескочили на палубу «Коронадо».

Матросы, служившие на «купце», были, однако, не робкого десятка и тут же воспротивились пиратам.

Вооружаясь ружьями, огромными ножами и короткими пиками, они бросились на морских разбойников.

— Мушкетёры! — вскричал капитан пиратского галеона.

Тут же парус, грудою сложенный на баке галеона, был раздёрнут, и стрелки вскинули свои мушкеты.

Грянул залп, сменившийся криками ужаса и боли.

Корсары, что уже бесчинствовали на палубе навио, живо оттеснили матросов от бронзовых пушек, число которых по левому борту равнялось десятку, и продолжили резню.

Молодой штурман Жуан Паулу Алмейда был горяч и полон благородных помыслов, поэтому он резко воспротивился пиратам и сплотил вокруг себя самых отчаянных.

Они удерживали носовую палубу, отбивая наскоки пиратов.

Да Косте с надстройки была хорошо видна вся батальная сцена.

Вот четверо канониров, вдохновляемые Алмейдой, развернули носовое орудие, зарядили его, забили ядро… Безумцы!

Прогремел выстрел. Ядро проломило фальшборт галеона, чиркнуло по доскам палубы и улетело в море.

Понятное дело — пираты разозлились ещё пуще и дружно навалились на горстку оборонявшихся.

— Остановитесь! — возопил шкипер, потрясая кулаками. — Остановитесь! — Он обернулся к капитану галеона, с интересом следившему за битвой, и прокричал: — Капитан! Остановите своих молодцев! Мы сдаёмся!

Пират поморщился от неудовольствия — не даёт порезвиться этот штатский…

С другой стороны, стоит ли рисковать жизнями его парней?

За потерянную в бою руку или иное увечье полагается большая премия, но кому нужны деньги посмертно?

Капитан галеона не спеша спустился на палубу и отдал гортанные команды.

Шкипер в это время колобком метался по навио, уговаривая и стращая.

Алмейда, как и следовало ожидать, оказался самым непримиримым.

— Никогда! — вскричал он гневно. — Никогда — слышите? — нога пирата не будет топтать палубу моего корабля!

— Вообще-то говоря, сеньор, — окрысился Родригу Гомеш, — это не ваш корабль! И я не совсем понимаю, за что именно вы собираетесь отдать жизнь! За солонину и вино в бочках? Умирать, сеньор, стоит за родину, и то будет славная смерть! Однако Испания — мачеха и вам, и мне.

Сабельный звон и топот, шарканье ног и прерывистое пыхтенье, редкие выстрелы и крики — всё посте пенно стихало.

Матросы навио сбились у правого борта корабля, корсары заняли левый, имея за спиною галеон.

Посередине, у мачты, топтался шкипер.

К нему вразвалочку приблизился Жирон Моллар.

— Так в ваших трюмах солонина? — осведомился он.

— Свежайшая! — заверил его да Коста. — А также канарское вино, мочёные яблоки, сухари и… и порох. Денег мало, сразу говорю. Три тысячи песо хранятся в моей каюте.

— Оставьте их себе! — отмахнулся Моллар. — Что вы там про Капитана Эша говорили? Поподробнее давайте!

Шкипер смешался.