Командор

— Ну я не знаю всех подробностей… — промямлил он. — Говорят, что «Феникс» выходил из бухты на Тортуге. Тут-то на него и напали пять галеонов генерала дона Хуана… Не помню точно, как его зовут… А! Де Толедо. Ну вот… Напали они впятером, а Капитан Эш прорываться не стал — он здорово повредил галеон «Сантана…». Или «Санта-Анна»? Не помню. И высадил своих на берег под защитой «Феникса». Так все и ушли. Вот. А «Феникс» этот де Толедо подарил своему другу дону Альберто де Корону. Ну его тут все знают…

— Даже мы! — хохотнул Жирон. — Эта старая крыса немало нам кровушки попила!

Оглядев своих и чужих, Моллар ухмыльнулся.

— Капитан Эш жив, — сказал он, — стало быть, скоро мы его увидим. А ещё скорее услышим! Надо только вовремя отловить какую-нибудь посудину, идущую с Эспаньолы, да поспрашивать, что на острове деется! Ха-ха-ха!

— А что будет с нами? — вопросил Родригу Гомеш.

Матросы с «Коронадо» зашевелились.

— С вами? — задумался Жирон. — Хм… Можно, конечно, всех вас утопить… Да корабль жалко! Хорошее у вас судёнышко, сразу видно — хозяйский пригляд имелся. Перестрелять вас? А смысл? Капитан Эш бывает беспощаден и безжалостен, но лишь к своим врагам. Не дай вам Бог записаться в его неприятели! Всё тогда, молитесь! Вот дон Альберто — человек конченый, потому как вызов Капитану Эшу бросил, гадостей ему всяких наделал, да так и не допёр своим скудным умишком, что старой глупой крысе бросаться на матёрого кота вредно для здоровья. Конец ему придёт, и скоро. Значит, так. Мы следуем к Наветренным островам, и этот навио следует туда же. Захотите верой и правдой служить Капитану Эшу, останетесь с нами. Нет — сойдёте на берег, неволить не стану. Как вам такой расклад?

Пока матросы переглядывались, Родригу Гомеш сказал:

— Лично я королю Испании не приносил присяги, а на старости лет я неплохо и в Голландии устроиться смогу. Главное, чтобы было на что эту старость коротать! Я согласен, капитан.

— Предатель! — крикнул Алмейда, выхватывая пистолет.

Грохнул выстрел.

Шкипер, оцепенев, ждал, когда же ему станет больно и хлынет кровь, да так и не дождался.

Зато молодой штурман покачнулся и рухнул, роняя оружие, выстрелить из которого так и не успел.

Моллар опустил дымящийся пуффер и спокойно сказал:

— Мы своих не бросаем.

М атросы «Коронадо» до глубокой ночи судили да рядили, как же им быть. Многие из них были португальцами, то бишь людьми, которым не пристало испытывать особой любви к испанцам.

Хватало среди них и французов, и даже немцев, а один и вовсе был русский «casaque».

Сойти на острове Сент-Кристофер было проще всего.

Натуры боязливые и рассудительные именно так и поступят, вот только где среди моряков сыщутся такие?

Трусы не покидают сушу, не ищут сомнительного счастья за океаном.

А Капитан Эш прослыл не только отчаянным храбрецом, но и весьма умным да изворотливым вожаком. Потому и удачлив был.

А это что значит? А это значит, что даже одна-един-ственная доля добычи, что полагается простому матросу на пиратском корабле, способна будет обеспечить его до конца жизни.

И на домик хватит, и чтоб лавочку завести, и жену с ребятишками содержать.

Куда как прав их шкипер, а они что, хуже? Или дурнее?

Конечно, пока что на «Коронадо» отряд корсаров обретается, ибо доверия к бывшей команде навио нет.

Но вот доберутся они до Наветренных островов и сделают свой выбор — сойдут или клятву принесут пиратскую.

Опасное у корсара ремесло, кто спорит, да только золото лодырю или трусу не достаётся. Вот и думай…

Р одригу Гомеш да Коста стоял на своём привычном месте и обозревал пустынное море. И думал.

О чём думают мужчины среднего возраста?

О женщинах, о детях, о доме.

Эти мысли окрашены умилением, если мужчина женат, у него есть наследники и к тому же имеется что наследовать.

У да Косты был иной случай.

Жениться он так и не поспел, оттого и ребятню не завёл. Да и дома у него не было.

Денег, чтобы купить небольшой особнячок, хватало, однако Родригу Гомеш не спешил с покупкой. Зачем?

Чтобы возвращаться через полгода из плавания и заходить в пустое, нетопленое жилище, пыльное, неуютное, нежилое?

Дом становится родным тогда лишь, когда тебя ждут.

В его стенах не должна стыть тишина, он должен быть полон весёлых визгов и даже плача — дитяте поплакать, что пописать.

Тебя с порога должно окатывать облако сдобных запахов, приятное тепло и чтобы тебе навстречу бежали двое, а ещё лучше трое сорванцов с криками: «Папа! Папа плиехал!»

И вот ты заходишь и заносишь гостинцы да подарки, а из кухни выглядывает твоя суженая и улыбается — так, что тебя сразу тянет схватить её в охапку и тащить наверх, в спальню…

А жена угадывает твои мысли и грозит тебе пальчиком с нарочитой строгостью: дети же, нельзя… Потерпи до ночи.

И вот ты, преувеличенно бодрясь, хватаешь тюки с подарками и несёшь их в большую комнату, а дети прыгают вокруг и орут: «А чё ты нам привёз?!»

И вот ты достаёшь гостинцы и одариваешь ими своих родных, испытывая бурю чувств и море восторга…

— Кора-абль!

Шкипер очнулся от сладких мечтаний, трезвея и вытягиваясь на носочки. Да, с юга приближался двухмач-товик.