Командор

Спору нет, замшелые европейские монархи будут недовольны его воцарением и двинут свои армады, дабы привести колонии к покорности.

Однако участь их наймитов будет печальна — их ждёт разгром и поругание.

И ничего, что во флоте «короля Альберта» всего один корабль, зато это — «Чёрный гранд»!

Хотя почему — короля Альберта? Земли, которые он прибирает к рукам, куда обширнее жалких королевств Старого Света!

Император Альберт — это куда величественней и ближе к истине.

Пора, пора ему браться за дело!

Индейцы составят его лёгкую кавалерию, нанять испанцев-кирасиров не сложнее, чем кухарку в приличный дом.

Были бы деньги!

— Будут! — прошептал фон Горн, кривя губы и провожая глазами кубинские берега. — Обязательно будут!

Он ещё вернётся сюда.

Вместе с Армадой Эспанья, подвластной руке де Толедо-и-Оссорио, «Чёрный гранд» наведается к Наветренным островам, где корольки Англии и Франции тщатся основать свои жалкие колонии.

Испанские пушки скажут своё веское слово.

Трюмы галеонов наполнятся добычей, свою долю получит и «Чёрный гранд».

А потом будет рейс к берегам Бразилии, карательная экспедиция против наглых голландцев, поселившихся на землях короля Филиппа IV[36].

Какова будет добыча, фон Горн представлял себе смутно.

Его больше интересовало, сколько кораблей для своего императорского флота он сможет привести из этого похода.

Два? Или три?

Нужно будет набрать людей, матросов и солдат в Новой Англии, чтобы осенью, когда его флот возрастёт до трёх-четырёх единиц, было кому увести их.

Фон Горн снисходительно рассмеялся, представляя корсаров Длинного Ножа, жмущихся сейчас к костру где-нибудь в дебрях Эспаньолы, вздрагивающих от любого шороха, голодных, проклинающих Капитана Эша.

Ещё недавно он ненавидел Длинного Ножа, считая того своим врагом, а стоило ли так возвеличивать этого жалкого пирата?

Личный враг его величества императора Альберта I — это уже возвышение, признание той степени опасности, которую может представлять для фон Горна некий Олегар де Монтиньи.

— Нет, Длинный Нож, — негромко проговорил Альберт, — ты не ровня мне. Я прощаю твои мелкие прегрешения и не буду преследовать тебя — орлы мух не ловят!

Зелёные холмы Кубы, чёрные в закатном сиянии, слились с кромкой вод, утонули за горизонтом.

«Чёрный гранд» следовал на север, к будущей столице империи…

Глава 11, в которой Олега вычисляют

Рудник в горах Сибао скорее можно было назвать карьером, золото здесь добывали в открытую, не пробивая штолен и прочих штреков.

А походил карьер больше всего на огромную яму, в которой копошились десятки фигурок.

В принципе, это была неширокая долина, по которой протекала речка.

Глядя на неё сверху, Сухов никак не мог отделаться от аналогии с Конской долиной, куда они загоняли мустангов.

Только там были изгороди, а здесь поднимались валы из пустой породы, укреплённые частоколом.

Валы перекрывали оба берега, почти сходясь, оставляя проход реке. Через неё были переброшены мостики, опиравшиеся на массу свай, — только кошка и прошмыгнёт низом, а человеку никак не протиснуться.

Таких укреплений было два — вверху и внизу долины.

Вход и выход, причём оба заперты.

А иного пути к бегству не существовало — вскарабкаться на крутые глинистые склоны было так же легко, как на ледяную горку. Зацепиться совершенно не за что, а после дождей глина скользила, как маслом намазанная.

Вообще, внизу преобладали именно «глинистые» цвета — жёлтый да оранжевый с переходом в красноту.

Всю долину порядком изрыли ямами, полными жижи, и шурфами. Невысокие холмы были будто скальпированы — ни клочка травы не осталось.

Даже хижины для рабов, крытые пальмовыми листьями, были того же коричневатого тона, что и окружающий их безрадостный пейзаж.

Река тоже перекрасилась: желобы для промывки золотоносной породы постоянно сливали в воду муть — чудилось, что течением сносило кофе с молоком.

Олег только головой покачал. Каково это — всю жизнь прожить в яме?

Правда, долго тут не жили. Индейцы-невольники мерли от голода и непосильного труда. Вон они, вкалывают на благо его величества — роют землю, таскают к желобам…

Глухо грохочет камнедробилка-аррастра, перемалывая куски кварца ради зёрен драгметалла.

И так каждый день, от темна до темна, за пару чёрствых лепёшек и воду.

— Лагерь смерти! — процедил Пончик. — Угу…

— А вон и эсэсовцы, — сказал Быков, — и тоже в чёрном.

Испанцы лениво бродили по мостикам, держа в руках тяжёлые мушкеты. Для пущего устрашения имелись фальконеты на вертлюгах.

А за верхним валом, на берегу ещё чистой речки стояли в ряд прелестные домики, занятые офицерами и служащими рудника. Рядом расплывалась приземистая казарма, к ней примыкали длинные здания конюшен.

Дорога от Санто-Доминго подходила именно сюда, здесь и заканчиваясь.

В пыльном дворике близ глыбистого склада, вокруг которого шагали стражники, стояла запылённая карета и пара мощных фургонов из бруса, обшитого позеленевшими листами меди.

— В фургонах, как я понимаю, перевозят золото, — негромко сказал Сухов, разглядывая окрестности в подзорную трубу.