Командоры полярных морей

Принимая во внимание это, а также глас российской общественности, подкрепленный ходатайством Министерства культуры РФ, согласованным с Всероссийским обществом охраны памятников истории и культуры и мэрией Санкт-Петербурга, правительство России в нелегком 1992 году приняло постановление «О включении в список исторических памятников ледокола “Красин”. Так ледокол получил своего рода охранную грамоту как памятник государственного значения. Получить-то получил, но капитан «Красина» Лев Бурак по-прежнему бьет тревогу. Его последнее письмо президенту Владимиру Путину напоминает сигнал «SOS!» с борта тонущего корабля. В чем дело?

Мы встретились со старейшим капитаном дальнего плавания Львом Юлиевичем Бураком в ходовой рубке ледокола. Вот что он рассказал:

— У «Красина» всегда было немало врагов: это и арктические льды, и английские интервенты, которым удалось на несколько лет захватить наше судно, и фашистские бомбардировщики…

Но самыми опасными оказались наши отечественные металлосдатчики вкупе с чиновниками-мздоимцами. Не буду говорить, сколько трудов стоило отстоять ледокол от всех попыток отправить его на разделку. Скажу только, что, когда в Кронштадте он попал в лихие руки, нашему экипажу вместе с питерскими омоновцами пришлось в прямом смысле слова брать родной пароход на абордаж и уводить его в Питер. За это меня подкараулили в подъезде дома и попытались убить. История в духе пиратских романов. Но после травмы черепа я выжил и снова вступил на «тропу войны». (Л. Бураку во время покушения было 74 года. — Н.Ч.)

Возникла новая опасность: одна из германских фирм предложила если не купить, то взять исторический ледокол в аренду, для того чтобы зарабатывать на уникальном судне туристские дивиденды. Речь шла о таких сроках, что можно было уже распрощаться с «Красиным» навсегда. Разумеется, кому-то из высокопоставленных городских чиновников, могущих решить эту проблему, был обещан немалый «гонорар». Вот за нас и взялись…

— Но у вас же статус памятника государственного значения! Вы же под охраной государства!

— Бог дал, Бог и взял… Обойти нашу «охранную грамоту» очень легко. Для этого надо собрать пакет документов, доказывающих, что старый ледокол обветшал настолько, что его опасно держать на плаву, содержать-де его весьма затратно для городской казны и поэтому лучше всего сдать в аренду богатым немцам, которые своими средствами решат все технические проблемы. Однако поступить именно так чиновникам мешают документы Морского регистра и Акт обследования ледокола «Красин» экспертами Бюро независимых сюрвейеров. Эти документы разрешают нам не только находиться на плаву, но и совершать дальние плавания в любом районе Мирового океана. Что нужно сделать, чтобы лишить нас такой возможности, чтобы привести пароход в глыбу обветшавшего металла? Правильно — лишить его экипажа, который пока что, несмотря на мизерную зарплату, содержит судно в полной технической исправности. Именно это и задумано под благовидным юридическим предлогом Нас передают Музею Арктики в качестве филиала. А для этого необходимо, чтобы мы расстались со своим статусом «государственное предприятие». Тогда по закону мы все — от капитана до трюмного машиниста — подлежим обязательному увольнению. Музей же набирает штат для своего филиала по своему усмотрению и по своим невеликим возможностям. Уйдут уникальные специалисты: паросиловики, электрики, трюмные… Группа же экскурсоводов и билетеров не сможет содержать на плаву огромное и сложное судно. Оно, конечно же, захиреет, и тогда через год-другой назначат техническое переосвидетельствование и составят тот самый акт, по которому «Красину» «дешевле» всего находиться в германском порту, а не в санкт-петербургской гавани. А этого никак нельзя допускать не только из патриотических чувств, но и из экономических соображений.

Вот перед вами выкладки, смотрите: денег нам на содержание ледокола не давали до 1994 года. Мы пережили безденежье. И сегодня годовые средства на поддержание «Красина» в исправном состоянии составляют всего лишь 0,004% от затратной части горбюджета. А ведь ушло более 10 миллионов рублей на последний ремонт ледокола, в результате чего «Красин» получил документы Морского регистра судоходства на право плавания. Зачем же выбрасывать эти миллионы на ветер, дарить их некой германской фирме, которая будет эксплуатировать корабль в своих интересах?

Ведь мы же сами можем зарабатывать немалые деньги в пользу того же городского бюджета, на балансе которого находимся.

— Каким образом? За счет экскурсантов?

— Не только, хотя на посещаемость нашего музея жаловаться не приходится. Ведь «Красин» — единственное сохранившееся действующее историческое судно в России.

— И «Аврора»…