Командовать парадом буду я!

В отдельном кабинете, куда Миша привел Вадима, сидели, обернувшись в простыни, два мужика. Вернее, один – мужик, а второй – так, сморчок какой-то. Вадим определил, что главный, разумеется, мужик. «Саша», – представился тот, встав и протянув руку. «Вадим», – ответил Осипов. «Да, я знаю, Вадим Михайлович. Я, можно считать, с вами хорошо знаком. Заочно». – «Эдуард Николаевич», – не вставая, приподнял руку «сморчок». «Вадим», – слегка растерявшись, принял рукопожатие адвокат.

– Как вы добрались? – поинтересовался Саша.

– Спасибо, без проблем.

– Присоединяйтесь к нам, – показывая на сложенные стопкой на скамье полотенца и простыни, тихо произнес Эдуард Николаевич. – Поотдыхаем и поговорим.

Манера говорить, тихий голос, уверенность, что его обязательно услышат, – все свидетельствовало об ошибочности первоначального вывода Вадима, кто здесь главный. Поскольку по имени-отчеству в комнатке обращались только к Вадиму и к «сморчку», значит, они – ровня. Остальные – ниже. Вадим подосадовал своей ошибке. Он почти уверился, что умеет моментально точно оценивать и ситуацию, и людей…

Разговор уже больше часа шел ни о чем. Прервал его только один раз банщик, почтительно предложивший пойти попариться. «Мы на проветривание всех выгнали. Парилка готова, Эдуард Николаевич. Прошу вас!» «Сморчок» встал, кряхтя, и со словами «В здоровом теле – здоровый дух!» отправился за банщиком. Не оборачиваясь, и так зная, что все последуют за ним. Из соседней кабинки тут же выскочили два крепыша, оба с перебитыми носами, явно бывшие боксеры, и на почтительном удалении, слева и справа от Эдуарда Николаевича, сопроводили его до парилки. Вадим с Сашей прошли внутрь, где сквозь густой туман свежего пара виднелась костлявая спина «сморчка». Кто-то из посетителей сунулся было тоже попариться по свежачку, но двое боксеров деликатно попросили их подождать минут десять – пятнадцать. Непонятливых среди посетителей «Сандунов» не нашлось. Еще перед тем, как войти в парилку, «сморчок» тихо бросил через плечо банщику: «Пусть меня сегодня Николаша попарит!» Тот среагировал: «Слушаюсь!»

Саша перехватил взгляд Вадима, разглядывавшего небольшую татуировку на левом плече «сморчка». Единственную на всем теле и потому весьма заметную. «Такая еще одна в Союзе есть!» – с раболепствующим почтением прошептал на ухо Вадиму Саша. «А что, другим нельзя?» – наивно удивился Осипов. Саша отстранился от него, как от прокаженного, и с трепетным ужасом прошептал: «За незаконное ношение высшего знака отличия – смерть». Чисто юридическая формулировка, примененная к воровским регалиям, вызвала у Вадима чувство веселья. Настроение стало радостным и легким, будто он оказался внутри детской сказки, нереальной и волшебной, где ему ничто не угрожает, заботиться и печалиться не о чем, только наблюдай да радуйся…

Когда вернулись в кабинку, Вадим поинтересовался:

– Наш банщик, видимо, бывший военный, коли так рапортует «слушаюсь»?

– В какой-то степени да, – задумчиво улыбнувшись, ответил Эдуард Николаевич. – Полковник. Был начальником колонии, где я второй срок мотал. Давно это было. А сюда я его сам устроил. Года три назад. Мне приятно его видеть. Знаете, Вадим Михайлович, воспоминания молодости. Вам этого пока не понять. А мы, старики, люди сентиментальные.

Вадим подумал, что воспоминания молодости здесь ни при чем. Месть, может быть, самоутверждение – возможно. «С этим человеком надо быть предельно осторожным. Не приведи бог обидеть его неосторожным словом. Этот ничего не забудет и не простит», – сделал для себя вывод Вадим. Ощущение сказки улетучилось.

– А не пора ли нам поесть? – не повышая голоса, как бы самого себя спросил «сморчок».

– Пора, мой друг, пора! Желудок пищи просит! И Бог ее приносит с соседнего стола! – радостно заржав, продекламировал Саша, явно обрадованный перспективой предаться чревоугодию. И постучал в стенку соседней кабинки.

– Нет, с соседнего стола нам не надо. Мы и свое поесть можем, – жестко поправил «сморчок».

Саша обиженно посмотрел на старика, не оценившего его поэтического дара, и ничего отвечать не стал.

В кабинку вошел один из боксеров и вопросительно посмотрел на Сашу. Вадим понял, что до общения с представителями низшей касты, «быков», Эдуард Николаевич не опускается.

– Как обычно! – равнодушно бросил Саша, даже не взглянув на боксера.

– Что вы думаете по поводу Володиного дела? – наконец задал давно ожидаемый Вадимом вопрос «сморчок».

– Думаю, что оно все липовое! Не мне судить, насколько чиста перед советским правосудием вся его биография, но по универмагу его просто подставили. – Вадим сам удивился неуклюжести своей формулировки. Но уже сказал…

– Это я и сам знаю, – с досадой тихо произнес старик – Меня интересует, на что вы рассчитываете и что собираетесь делать?