Комары

Первый. Неужели так трудно просто выйти из метро, сесть в автобус и поехать на нем?

Третий. Трудно.

Первый. Да ладно. Просто вышел…

Третий. Да не просто выйти. Все здесь. Под землей. Часа два в день. Как живые мертвецы. На одном уровне с ними. Особенно когда проезжаешь Красную Пресню, так ясно чувствуешь шепот. Два часа в шепоте мертвецов. И он звучит как притягательная мелодия, которую хочется снова и снова слышать. Поэтому когда тебе нужно попасть в «Художественный» или «Библио-глобус», ты спускаешься вниз, не обращая внимания на наземный транспорт.

Первый. Я выйду.

Четвертый. Я бы тоже, но не сделаю этого, потому что мы все хороним себя на время. Поэтому здесь умирать не так страшно. Моя бабаня ушла из жизни, и никто не плакал на похоронах. Говорят, она была готова. Всю жизнь работала в метро, в пластмассовых будках у эскалатора. Вот и привыкла. К жизни на уровне пятидесяти, да и того больше метров под землей.

Второй. Он цокнул зубами.

Третий. Кто?

Второй. Дед. Он сделал так.

Четвертый. И что?

Второй. Это вызов. Дед топнул ногой, да еще палки подкинул, как будто зарядил их. Он сейчас что-то сделает. У меня предчувствие. Я не должен ждать. Мне нужно его опередить.

Третий. Да ты что. Ему никто не уступает, вот он и переминается с ноги на ногу.

Второй. Не надо. Хитер он, но я-то знаю, как ведут себя террористы.

Четвертый. Откуда? У тебя что, родственники увлекаются этим? Наверное, твой старший брат собирает коллекцию отрезанных пальцев похищенных солдат.

Второй(вполголоса). У них в глазах появляется семечко. Сперва маленькое такое, крошечное. Потом увеличивается. И как только зерно раскрывается, они делают это. То, что должны делать.

Четвертый(испуганно). Не надо.

Второй(нервно). Как же иначе? Или вы тоже? Мне не нравятся твои глаза. Тебе только лыжных палок не хватает.

Третий(грубо). Перестаньте.

Первый(медленно). Мне нужно на воздух.

Открывает окна во всем вагоне. Поднимается ураган.

Затемнение.

Сцена 1

Комната в благоустроенной квартире. Зал. Налево дверь, ведущая в комнату сына. Направо – дверь, ведущая в спальню. В центре занавеска со складками, за которой находится прихожая. Вечер. Приглушенный свет. Две свечи. Розы, бутылка шампанского, два фужера, фрукты. В кресле сидит Он. Видно, что нервничает, так как чистит апельсины один за другим. При этом их не ест, а складывает в одну сторону, а кожуру в другую. Раздается залп за окном. Он резко смотрит на бутылку, затем подбегает к окну и присаживается на подоконник. Щелкнул замок. Мужчина сгребает мусор, кидает его за диван, затягивает галстук и приглаживает волосы, поправляет цветы. Входит Она.

Он(берет ее за руку, провожает к дивану). На улице стало так опасно ходить. Только что прозвучал грохот. То ли колесо, то ли человек. И не факт, что в новостях скажут.

Она(садится). Снова свет отключили?

Он. Нет.

Она. А почему свечи горят?

Он. Я подумал, что сегодня мы можем посидеть в темноте…

Она(встает). Не понимаю.

Он(берет ее за руки и возвращает на место). Свечи, шампанское, ты и я, Рахманинов и…

Она(раздраженно). Я устала и не думаю, что твои фантазии уместны в пятницу вечером. У меня сегодня было три совещания, я устраивала головомойку двум персонам и даже не успела отобедать, а ты мне суешь дешевое шампанское из экономного супермаркета для низших слоев населения. Горбатого только могила… ты должен для себя уяснить, что мы уже давно не принадлежим тому, позавчерашнему слою.

Он(улыбнувшись). Да какая разница? Совершенно идентичная бутылка, и содержимое до миллиграмма совпадает с содержанием дорогущей бутылки из центрального фирменного.

Она(резко). Большая. Все начинается с малого. Сперва ты купил сигареты в киоске, потом чебурек в метро. Недалеко больница и фото в газете.

Он(равнодушно). Да мне-то что? Чего мне бояться? Ну, появлюсь я на страницах нашей глубокоуважаемой прессы, и что?

Она(встает и начинает ходить по комнате). Пока ты мой муж, ты будешь ходить по тем магазинам, что я тебе скажу. У меня есть список…