Комбат по прозвищу «Снежный Лис»

На «тридцатьчетвёрку» капитана Калугина спикировал Ю-87 с противотанковыми пушками в контейнерах. Экипаж капитана наводил орудие на один из транспортных самолётов, когда с высоты ста метров двигатель машины и верхний люк пробили кумулятивные снаряды.

Откинув второй люк, заряжающий пытался вытащить тяжело раненого капитана. Механик-водитель был убит, сквозь дым выбрался стрелок-радист. Вдвоём с заряжающим они вытащили тело ветерана. Калугин открыл глаза, лицо было обожжено, сломаны рёбра. Он что-то прошептал, видимо, прощаясь с ребятами, и умер здесь же, возле своей машины, которая уже горела.

Это была тяжёлая потеря для батальона, но бой продолжался. Юнкере, с его противотанковыми пушками, спикировал ещё раз, но лейтенант, командир зенитного взвода, сумел накрыть его спаренной трассой крупнокалиберных пуль из ДШК.

Самолёт получил повреждения и, выстилая полосу дыма, рывками ушёл прочь с места боя.

Перезарядив пулемёты, установка ударила по «транспортнику». Лейтенант сумел поджечь левый мотор и кабину. Оторвавшись на секунду от прицела, он увидел бежавших к их машине двух солдат из аэродромной охраны.

Оба бросили несколько гранат. Одна угодила в кузов, ещё две рванули под колёсами. «Порше» загорелся. Обоих солдат свалил пулемётной очередью Фёдор Тихонов, но почти весь расчёт зенитной установки погиб. Сумел выбраться лишь шофёр.

Снаряды кончались, и «тридцатьчетвёрки» таранили транспортные юнкерсы корпусами. Десантники посылали автоматные очереди в моторы, но эффект был слабый. Тогда несколько человек, помогая друг другу, взобрались на крылья. Выбив прикладами стекла, бросали в квадратные окна гранаты.

Павел Мельник, командир десантной роты, автоматной очередью разбил лобовое окно кабины, бросил две «лимонки». Но поджечь тяжёлый самолёт удалось лишь когда пробили бензобаки.

Уже горели или были смяты пять-шесть «транспортников», когда Савелий Голиков доложил комбату Шестакову:

— К аэродрому движется группа танков и штурмовых орудий. Надо уходить.

— Рановато, — отозвался капитан и выстрелом из орудия разнёс центральный мотор и кабину юнкерса.

Едва не погиб командир роты Савелий Голиков. Он следил в бинокль за приближавшейся колонной, высунувшись из люка. Крупнокалиберный пулемёт в верхней части фюзеляжа дал очередь. Старшего лейтенанта защитила крышка люка. Мелкие осколки разбили бинокль, впились в лицо и руки.

Комбат оглядел немногие оставшиеся танки и дал команду по рации:

— Отходим по той же дороге.

Федя Тихонов, разворачиваясь, всадил два снаряда в ближний транспортник и выругался с досады.

— Не успели всех гадов прикончить!

— Спасибо скажи, если сами ноги унесём, — немедленно отозвался механик Игнат Панченко. — Нас всего ничего осталось.

Пять «тридцатьчетвёрок», лёгкий танк Т-70 и чудом уцелевшая зенитная установка на грузовике «порше» уходили на скорости, торопясь выбраться из смыкающегося вокруг них кольца.

Вскоре пришлось оставить повреждённую «тридцатьчетвёрку», слив из неё горючее и забрав оставшиеся снаряды. Дважды налетали «юнкерсы» исумели подбить ещё одну машину. Им не дала разогнаться спаренная установка крупнокалиберных пулемётов ДШК, сбив один из пикировщиков и продырявив крылья другому.

Уцелевшие танкисты, десантники, множество раненых вплотную разместились на четырёх оставшихся танках и в кузове «порше».

Как спасения, ждали темноты. Уже в сумерках с ходу вступили в бой с тремя немецкими танками. Били со злостью, всаживая снаряды в упор. Два немецких танка и ещё одна «тридцатьчетвёрка» остались гореть в ночи.

Спустя сутки добрались до своей бригады. Спешно уносили раненых и обожжённых в санбат. Полковник, командир бригады, оглядел две оставшиеся «тридцатьчетвёрки», лёгкий Т-70 лейтенанта Феди Тихонова и грузовик «порше», исклёванный осколками.

Выслушал доклад комбата Шестакова, поблагодарил всех за службу. После короткого молчания сказал:

— Не думали, что ты из такой мясорубки выкрутишься. Молодец, комбат!

— А мы и не выкручивались, а с боем прорывались, — вызывающе ответил Андрей Шестаков.

Наверное, комбригу тон подчинённого не понравился. Но рядом стоял замполит, собрались офицеры.

— За аэродром особое спасибо. Всех представим к наградам.

Комбат молча козырнул в ответ и спросил:

— Про моих ничего не известно, которые на «скауте» раненых вывозили?

— Погибли они смертью храбрых… и медсестра Замятина тоже.

— Ясно.

Комбата Андрея Михайловича Шестакова, по слухам, представили к званию Героя. Что-то не получилось или передумали. Наградили орденом Красного Знамени и присвоили звание «майор». Наградили и остальных.

Федя Тихонов получил орден Красной Звезды и звание «старший лейтенант». Его механик-водитель Игнат Панченко был награждён скромной солдатской медалью «За боевые заслуги». Но больше всего сержант был доволен, что при переформировке он вместе со старшим лейтенантом получил новый танк Т-34, а Фёдор Тихонов стал командиром танкового взвода.