Комбат против волчьей стаи

— Да? — переспросил Щукин, затем сощурившись, посмотрел на Рублева, — Не знаю почему, но мне кажется, ты не бандит. — Он опустил руки и присел на металлический корпус вентилятора. — Так ты точно Тормоза не знаешь?

— Нет. А чего он к тебе прицепился? Чего за тобой погнался?

— Было, наверное, за что…

И тут Щукин словно очнулся.

— Выбираться отсюда скорее надо.

Он подошел к металлической двери в бетонной стене. Их повсюду окружал бетон, а выше простиралась металлическая сетка. Только сейчас Борис Иванович сообразил, где они находятся. В будке вентиляционной шахты метро Щукин порылся в кармане, вытащил связку ключей и, подобрав нужный железнодорожный трехгранник, открыл дверь.

— Ты хоть китель сними, а то тебя за километр узнать можно, — сказал Комбат, проходя в узкую дверь.

Шахта оказалась расположенной во дворе жилого дома, неподалеку от песочницы и детских качелей Каким-то дурным сном казалось им все, что несколько минут назад произошло на станции метро.

Светило неяркое осеннее солнце, двор устилали желтые листья. Щукин, нехотя снял свой потертый китель, сложил его подкладкой вверх, словно бы очень берег и перекинул его на руку.

— Ты точно Тормоза не знаешь.? — покосился он на Комбата.

— Да сколько раз тебе можно говорить. Я тебя искал.

— А кто ты?

— Пошли, некогда рассуждать — ноги уносить надо.

— Да, ты мужик приметный, — усмехнулся в седую бороду Щукин, когда они с Комбатом вышли на улицу.

— Да и ты приметный, твою клочковатую бороду за квартал видно.

— Не клочковатую, а окладистую.

Щукин нервно обернулся, покосившись на павильон входа в метро, возле него уже стояла пара патрульных машин, суетилась милиция. Затем перевел взгляд на свое отражение в витрине магазина.

— Бороду, как китель, не снимешь.

— Придется сбрить, а то вид у тебя как у опричника Малюты Скуратова.

— Ну все, прощай, — неожиданно сказал Щукин.

Дойдя до перекрестка и, не моргнув глазом, он свернул направо и пустился бежать.

Комбат улыбнулся, подобного он не ожидал, можно сказать спас человека от верной смерти, а тот от своего спасителя убегает.

— Стой! Стой! — крикнул Комбат.

Щукин даже и не думал останавливаться, а свернул в арку, ведущую во двор.

«Точно за малым ребенком».

Комбат через секунд десять догнал Щукина, который пытался спрятаться от него за мусорными контейнерами, схватил за шиворот и несколько раз сильно тряхнул. У того даже зубы лязгнули.

— Неужели ты не понял до сих пор? Хотел бы я тебя убить, давно бы прикончил. Лазишь по мусоркам, словно кот помойный.

— А черт тебя знает, кто ты такой.

— Говорил же я тебе, что не имею никакого отношения к твоему Тормозу.

— Сказать все что угодно можно.

Комбат крепко схватил Щукина за локоть и прошептал ему на самое ухо.

— Если еще раз вздумаешь убежать, мне придется тебя стукнуть, да так чтобы ты вырубился. Затем взвалю тебя на плечи, как пьяного, и донесу куда мне нужно. Понял?

— Понял, — кивнул Щукин, сообразив, что этот мужик шутить не будет. И если стукнет, то, действительно, вырубит. А себя Щукин не считал слабаком, хотя и сильно подорвал за последние пару лет свое здоровье.

— Ладно, пошли к такси.

— У меня денег нету. Коробка-то с бумажками в метро осталась.

— За мой счет поедешь. Только без глупостей.

— Я и сам не хочу в милицию, — усмехнулся Щукин, — только отпусти руку. А то держишь, как тисками кузнечными, словно заготовку сжал.

— А не побежишь? Мне гоняться надоело.

— Слово офицера, — гордо сказал Щукин, — русского офицера, — и хотел приложить правую ладонь к пышной седой шевелюре, но понял, что это будет выглядеть комично и остановил ладонь на полдороге.

Жест получился как у пионера, не хватало только воскликнуть «Всегда готов!».

— Ты эти свои штуки побереги для метро хотя вряд ли тебя туда уже пустят.

— Пустят-пустят. Меня на всех станциях контролеры знают, я все-таки герой афганской бойни, а не дерьмо на палочке, в отличие от некоторых.

— Ладно, герой, пошли, — комбат махнул рукой, останавливая такси, и затолкнул Щукина на заднее сиденье.

Сам сел рядом с ним, положив руку на блокиратор, опасаясь, что Щукин, чего доброго, откроет дверцу и на полном ходу выкатится под колеса машин, следующих в соседнем ряду.

Таксист недовольно покосился на Щукина. Вид этого бомжа ему явно не нравился. Парень, сидевший за рулем, подумал, еще чего доброго, тот блох или вшей в машину напустит.

— Не боись, блох у меня нет, — поняв ход мысли таксиста, похвастался Щукин, — я чистоплотный, офицер, как никак.

— Молчи ты уж лучше, офицер нашелся, ты им был.

Щукин нервно засучил ногами и принялся разворачивать свой китель с истлевшей грязной подкладкой.

— Вот смотри, награды боевые, а их за абы что не дают.

Комбат посмотрел на орден боевого Красного Знамени с уважением.

— Да, награда стоящая.

— А эта? — Щукин ткнул пальцем с корявым ногтем в медаль «За отвагу». — Эту, что думаешь, так просто дают, я жизнью рисковал, пока вы тут все.., вы здесь, идиоты, баб тискали, да водку пьянствовали. Думаешь, я от хорошей жизни в бомжи подался?

Комбат завернул китель так, словно эти награды слепили ему глаза.