Комбат. Смертельная битва

Шандор только что вернулся в гостиницу после концерта, очередного в гастрольном чесе по стране. Миля-син был на гребне успеха и как человек, мыслящий достаточно трезво, старался заработать как можно больше денег, пока есть такая возможность. Ведь долговременный успех – счастье единиц, а большинство ярко вспыхнувших звезд быстро гаснут и в лучшем случае продолжают тускло мерцать. А в худшем… Шандор слышал об одной певичке из ближнего зарубежья, на чей концерт не было продано ни одного билета. Абсолютный рекорд, вполне достойный Книги Гиннеса.

В репертуаре Милясина была пара-тройка хитов, по одной-две недели возглавлявших российские чар-ты, однако успевших выпасть из большинства ротаций. Для Шандора, хотя он и был профессиональным артистом, тут существовала одна загадка. Вот есть две песни. Одна взлетает на вершины хит-парадов, а вторая едва попадает в топ-лист. Но проходит год, два, десять, и эта вторая продолжает звучать, ее заказывают радиослушатели и зрители музыкальных каналов. А бывший хит благополучно забывается, и, если вдруг случайно заиграет, люди безуспешно пытаются вспомнить, где и когда они его слышали, кто исполнитель. Знать бы, отчего так происходит, был бы рецепт создания суперхитов…

Девочка застала Милясина в коридоре рядом с его номером, каким-то образом просочившись на этаж артиста.

– Как тебя зовут, прелестное дитя? – спросил певец своим хорошо поставленным голосом.

– Катя, – улыбнулась та.

– А лет тебе сколько? – полюбопытствовал Шандор, которого насторожило юное личико.

– Вот, – милое создание протянуло Милясину паспорт.

– Двадцать один? Ни фига себе! А выглядишь на шестнадцать. Слушай, зачем ты паспорт с собой захватила?

– Чтобы ты проверил.

– Бойкая, как я посмотрю, за словом в карман не лезешь.

– Я серьезно. У меня всегда документы требуют, не верят, что уже есть восемнадцать.

– Тогда заходи, – Милясин открыл дверь номера. Он предвкушал очередное маленькое сексуальное приключение. Зачем бы девушке брать с собой паспорт, если бы она хотела просто взять автограф или сфотографироваться вместе с любимым певцом?

Милясин подошел к столу. Как и требовал райдер, в вазе горкой лежали фрукты, теплые, чтобы не застудить горло. А в холодильнике стояла бутылка шампанского как раз на тот случай, если Шандору приглянется одна из фанаток. Там же лежала утка по-пекински из гостиничного ресторана. Милясин сунул ее в микровол-новку. Как обычно, после концерта у него разыгрался аппетит. Шандор на выступлениях не халтурил, работал в полную силу, и в течение затяжных гастролей терял по три-четыре килограмма. Так что страшилки о наборе веса из-за поздней еды – это не для него.

Катя спокойно расположилась за столом и бесстрастно наблюдала за возней Милясина. Ему пришлось все делать самому: расставлять закуску, мыть бокалы и тарелки.

«А девочка знает себе цену, – подумал Шандор. – Будь я какой-нибудь физик-лирик или слесарь-инструментальщик, она бы со своей внешностью на меня даже не взглянула».

Он налил Кате шампанского, а себе плеснул в пузатую рюмку виски. Одно время, прочитав, что виски с кока-колой были излюбленным напитком Пола Маккартни, Шандор тоже стал потреблять импортный самогон исключительно в сочетании с импортной же газировкой. Но как-то известный старый рокер, будто прочитав мысли Милясина, издевательски заметил:

– Ты можешь выпивать по литру этого ерша каждый день утром и вечером, но до уровня «Let it be» тебе все равно будет, как до звезд.

И с тех пор Шандор перешел на чистый виски. Катя несколькими глотками выпила шампанское и вцепилась белоснежными зубками в сочный персик.

– Успеешь с фруктами, перекуси чем-нибудь существенным. Хочешь кусочек утки по-пекински? – предложил Милясин.

– Прямо из Запретного Города? – улыбнувшись, спросила девушка.

– Начитанная.

– Скорее насмотренная. Я люблю, когда по телевизору показывают разные страны.

– А еще что ты любишь?

– Вас люблю, ваши песни. А больше всего вот эту. – Катя тихонько запела.

Шандор едва сдержался, чтобы не поморщиться. Ему вспомнился известный мультик, в котором барон Мюнхгаузен с превеликими трудностями добыл красавца павлина, мечтая услышать его пение. И был, мягко говоря, разочарован. Милясин оказался в похожей ситуации. Очаровательный Катюшин ротик был создан для чего угодно, только не для музыкальных экзерсисов. Девушка и сама это понимала.

– Знаю, что не гожусь тебе в бэк-вокалистки. Ладно, налей еще шампанского. Да не жалей, оно у тебя вкусное.

Шандор не жалел, просто он на собственном опыте убедился, что некоторые девушки, опьянев, меняются в худшую сторону. В них просыпаются требовательные самки, и они начинают рассматривать Милясина под совсем другим углом зрения – не как популярного певца, одного из их кумиров, а как мужчину на десять лет старше и заурядной внешности. Чтобы с таким постель? Да ни за что на свете!