Комбат. Вырваться из «котла»!

Словно услышав мысленный призыв, танкисты прекратили огонь, и обернувшийся комбат заметил выползающие из капониров «тридцатьчетверки». Сбрасывая под гусеницы остатки маскировки из загодя нарубленных в лесу веток с уже успевшей увять листвой, танки разворачивались и набирали скорость, двигаясь в сторону новой позиции. Едва ли не против воли Сергей пересчитал приземистые «коробочки» – десять, все целы! Танк с поврежденной ходовой, закопанный в землю по самый погон башни и тщательно замаскированный, в бою пока не участвовал: ему комбат отводил роль тылового заслона, когда придет время отходить. Еще полдесятка машин укрывались в километре восточнее, поскольку Кобрин решил не вводить в бой сразу все силы – иди знай, как все пойдет. А иметь под рукой почти полтора танковых взвода, с полными боекомплектами и неизмотанными боем экипажами, всегда полезно. Маневренная группа, ага! Тем более на двух машинах из пяти имелись радиостанции, включенные на прием, и помощь можно было вызвать в любую минуту.

В этот момент один из «Т-34» неожиданно дернулся на месте, теряя перебитую гусеницу, крутнулся вокруг оси и взорвался, поймав в борт бронебойный снаряд. Подброшенная расширяющимися газами башня, перевернувшись через ствол, плюхнулась в паре метров, а из корпуса рванулось вверх яркое дымное пламя. И не успел Сергей выматериться, как немцы подбили еще одну «тридцатьчетверку», разбив двигатель. Как ни странно, на этот раз танк даже не загорелся, просто замер без движения. Башня начала разворачиваться назад, и капитан до боли сжал кулаки, с силой вонзая ногти в ладонь, – какого хрена?! Твою ж мать! Что ж вы творите-то, дурни?! Он же однозначно приказывал – при потере маневренности или критическом повреждении танка немедленно покидать машину! Не геройствовать по-глупому, а спасаться! Обученный экипаж ценнее любого, даже самого распрекрасного танка на свете!

Превратившаяся в неподвижную мишень «тридцатьчетверка» выстрелила. Один раз. Перезарядиться и выстрелить повторно ей уже не дали: выбросив сноп искр, немецкая болванка пробила борт. Подпрыгнул башенный люк, наружу выметнулся клуб грязно-серого дыма, но боеукладка так и не взорвалась. Впрочем, наружу все равно никто не выбрался. Остальные боевые машины благополучно пересекли открытое пространство, занимая запасные позиции.

Кобрин тяжело вздохнул, отворачиваясь: прощайте, ребята! Все, пора вводить в бой батальон, самое время. Лишь бы ротные не напортачили, не стали дурную инициативу проявлять, а просто четко выполнили поставленную задачу, как он им перед боем доводил. Связи-то между растянутыми ротами нет, а картину сражения в целом будет видеть только он. Ну, будем надеяться, все нормально получится.

Найдя взглядом Зыкина, молча кивнул. Не произнося ни слова, младший лейтенант вытащил сигнальный пистолет и выпустил в небо ракету, на сей раз одиночного зеленого огня. И почти сразу же хлопнули, пристреливаясь, минометы. Следом за которыми ударили пулеметные очереди, забухали самозарядные винтовки пехотинцев и пограничников. Все, понеслось…

В отличие от вчерашнего боя сегодня целью минометной роты была не забитая техникой дорога – этим занимались танкисты, – а рассредоточившиеся пехотинцы. Которых оказалось просто до неприличия много – как бы не больше полнокровного батальона. Ну, уже не совсем «полнокровного», конечно, потери у них весьма приличные. А сейчас станут еще больше. После первых пристрелочных выстрелов минометчики, как и прошлым утром, вошли в ритм, и вдоль обеих обочин начали регулярно подниматься кусты разрывов.

Для немцев подобное оказалось весьма неприятным сюрпризом: похоже, и на самом деле поверили, что напоролись на засаду противотанкистов, а тут такая неожиданность! Массированный минометный обстрел, поддержанный плотным ружейно-пулеметным огнем по всему фронту и с флангов! И ведь даже позиции не сменить, только поднимись – тут же свою пулю поймаешь. Вот и пришлось доблестным солдатам рейха вжиматься в белорусскую землю, которую они столь опрометчиво посчитали своей, спасаясь от падающих с выворачивающим душу воем начиненных тротилом трехкилограммовых чугунных капель. В чем-то Кобрин их даже понимал: сам он под минометный обстрел, по понятным причинам, не попадал, но о том, каково это, читал. В будущем читал, разумеется. А тут еще и танкисты, заняв новые позиции, продолжили обстрел, выбивая бронетехнику и добавляя хаоса на шоссе.