Комбинация (СИ)

К концу 1701 года Алексей рассчитывал правдами и неправдами «оголштинить» еще хотя бы один эскадрон, а лучше два. Но весь полк вряд ли удалось бы перевести на него к началу 1702 года. А именно на него по расчетам должны были прийтись боевые действия со шведом. Начало их во всяком случае…

— По коням! — рявкнул Меншиков, когда Петр проехал и осмотрел личный состав.

Сам же царь отправился к небольшой трибуне, позволявшей поглядеть за будущим действом с высоты четырех метров. Ветрено, конечно, на такой высоте. Но с трех сторон смотровую площадку прикрыли плотной тканью по каркасу. А внутрь поставили две легкие походные печки. Чтобы не продрогнуть.

Полк сел в седла.

Быстро построился в четыре линии — по эскадронно.

После чего вышел, сохраняя в целом равнение, к вешкам. И изобразил атаку неприятеля с конном строю. С дистанции в восемьсот шагов.

Сначала шагом. Потом, преодолев половину дистанции, перейдя на рысь. И на последних ста шагах, уже несясь натурально карьером, разогнавшись до весьма приличных скоростей[45].

— Семь секунд, — произнес Алексей, указывая отцу на часы.

— Семь? — задумчиво переспросил он.

— Расстояние последних ста шагов уланы преодолели за семь секунд. Это один залп пехоты. Даже Бутырский полк не даст два залпа. И это на плохих лошадях. Пересадим всех на голштинцев — на секунду снизим время последнего рывка. Может на полторы.

Царь кивнул.

Тем временем полк продолжал маневры.

Степных лошадок особо не жалели. Тем более что их специально откармливали на зерне и много гоняли, упражняя весь минувший год. Поэтому они с огромным трудом, но выдерживали эти нагрузки.

Следующий час Меншиков водил полк согласно установленному сценарию. Сворачивая в походную колонну. Разворачивая по эскадронно. Совершая обходы и фланговые атаки. Как в правильном строю, так и лавой. В самом конце всадники показали упражнения по рубке целей. В землю были воткнуты ветки. Имитирующих бегущую пехоту. И кавалерии требовалось налететь на них галопом, изрубив как можно больше за раз. Для чего на верхушку каждой гибкой ветки была привязана ленточка. Срубили? Ленточка улетала на землю вместе с куском ветки. Нет? Вон — развевалась. Отчего после прохода полка было все хорошо видно — сколько чего осталось и какой эффект.

Перед этим по эскадронно атаковали пиками мишени.

Столбы на треногах. Рычаг поворотный с грудной мишенью.

Ударил копьем.

Щиток и отлетел в крайнее положение, где защелкой и зафиксировался. Так что тоже было видно — насколько ловко всадники умеют править пикой на всем скаку. Упражнение то выполнялось карьером.

Справлялись не все.

Впрочем, в целом эффективность таких атак выглядела достаточно интересной. Особенно впечатлила высокую комиссию лобовая атака на пехотный строй, показанная в самом начале.

— Семь секунд, — покачал головой царь.

— А лошадей хорошим дадим — шесть или даже пять будет. — добавил Алексей. — Что будет с пехотной линией, на которую так налетят уланы, полагаю, и так понятно. Кого заколют пикой, но большинство просто разметают лошадьми. Стопчут. Снесут. Словно кувалдой по морде лица приложат.

— Да, — покивал головой Голицын. — Впечатляет.

— Отчего же тогда ляхи и литвины терпели поражения? — спросил Шереметьев.

— Проиграть можно и имея отличную армию. Сложно ли умеючи? — усмехнулся царевич, которого уже порядком достало работать магнитофоном, повторяющим раз за разом одни и те же доводы.

Подъехал разгоряченный Меншиков.

Отсалютовал своей шпагой.

— Молодец! Молодец! — добродушно крикнул ему Петр. — Хвалю. Порадовал!

Полк за его спиной спешился по маху руки. И лошади, в целом, стояли тяжело дыши. Особенно степные. На тех вообще было жалко смотреть. И Алексею был почти уверен — какая-то часть после этой демонстрации уйдет в отбраковку или даже издохнет, будучи загнанной.

Новый взмах руки.

И всадники медленно повели лошадей. Давая им отдышаться. Ведь после долго и напряженной скачке просто останавливаться — опасно. Можно загубить животных.

Пики бойцы оставили на мишенях, поэтому сейчас они им не мешали. Эти мишени, кстати, атаковали сначала пиками, а потом саблями. Но не маховыми ударами, а удерживая их для укола. Понятно, для сабельной атаки такой прием малоэффективен из-за изогнутого клинка. Но Алексей готовился их перевооружить легкими палашами. К чему и готовил… И если клинковое оружие оставалось в руках после атаки, хоть и частью повисало на темляке, вырываясь из рук, то пики в таком случае на сшибке оказывались одноразовыми…

На краю Ходынского поля толпились зрители.

Кто-то так стоял.

Кто-то на санях или даже на крыше возков.

Кто-то верхом.

У некоторых имелись в руках зрительные трубы. В первую очередь, конечно, у иностранцев из Немецкой слободы, которые очень внимательно изучали маневры. Особенно иноземные офицеры, каковые в Москве присутствовали в изрядном количестве. И саксонские, и мекленбургские, и датские, и английские, и из Польши да Литвы, и прочие. Даже шведские. Турецкие представители, разумеется инкогнито, тоже были. И они также не упустили возможность поглазеть.

Ради чего, кстати, эти маневры тут и проводили.