Комбинация (СИ)

— Было бы не дурно, но он не верит в вашу готовность к этому шагу, — вежливо произнес визави. — Мой великий господин предлагает найти кого-то третьего, кто бы выступил примирителем.

— Ты имеешь в виду нашего миролюбивого шаха?

— Быть может, — уклончиво ответил «купец». — Есть разные пути. В конце концов в Европе вскоре будет большая война. И в наших интересах вместо этой пустой драки попытаться заработать немного денег на драке этих, — махнул он рукой куда-то в сторону.

— Французы готовы вам заплатить? — чуть подавшись вперед, спросил Ромодановский.

— Еще год-два и много кто будет готовить заплатить. Вам за то, нам за это. Мы ведь оба понимаем, что вся эта шумиха, созданная Петром Алексеевичем, нужна не для войны с нами.

— Как знать? Впрочем, мы готовы подумать над вашим предложением. Осталось найти того, кто нас помирит. Но я бы сильно не спешил, если мы хотим заработать денег.

— Разумеется, — понимающе улыбнувшись, кивнул «татарский купец…»

Глава 4

1701 год, апрель, 25–26. Устье Дона — Москва

Адмирал Крюйс осторожно раздвинул тростник и окинул взором плес.

Выход из дельты Дона перекрывал османский флот.

Большой.

Восемнадцать линейных кораблей и шестнадцать галер, включая три большие. И что примечательно — все парусники несли больше шестидесяти пушек.

Казалось, что султан психанул и, собрав в кулак все свои боевые корабли, выдвинул их сюда. Казалось. Так-то адмирал знал — их часть блокирует Керчь. Что в какой-то мере хорошо, ибо в противном случае они тоже сюда пришли. Город-то уже окружили наспех сооруженными земляными редутами да люнетами. И теперь вдумчиво возводили «звезду» — мощную звездообразную крепость с толстенными, многометровыми каменными стенами.

Да — из известняка.

Но ты такие каменные массивы поди проковыряй. Тем более, что кладку производили на добротном известковом растворе, которые через пятьдесят-сто лет вообще превратит это все в натуральную глыбу.

Поначалу все шло ни шатки, ни валко.

Но потом Петр по совету сына передал Керчь в управление Меншикову. С обещанием в случае успеха утвердить на полуострове княжество и его титулом пожаловать. Так что Алексашка старался не за страх, а за совесть. Считай — для себя.

Он смог в самые сжатые сроки найти подходы к армянам из Трапезунда, пригласив их строительные бригады[47]. Ну и на каменоломни местные нашел людей. У крымчаков арендовал за плату рабов. Не с Руси взятых, понятное дело. На такое Меншиков не пошел, опасаясь вмешательства царевича. Очень уж он не любил такие вещи. Но и других у крымских дельцов хватало. Хотя, конечно, дела у них шли совсем не так радужно, как некогда.

Война войной, но он договорился. Кстати, армянских строителей доставили османские корабли. Тоже за денежку.

Странно?

Безусловно.

Но пустой корабль пираты бы грабить не стали. И нередко их отпускали. А тут еще и условный знак висел о котором сговорились. Так что проскочили с ветерком…

Так или иначе, когда османский флот подошел, Керчь с наскока было уже не взять. Система редутов, люнетов и прочих полевых укреплений с приличным количеством малокалиберных орудий была весьма трудным орешком. Даже несмотря на то, что гарнизон едва набрался бы на полноценный полк. А внушительная батарея трофейных, османских береговых пушек создавала серьезные проблемы для кораблей. В случае, если они решат подойти поближе для обстрела или высадки десанта. Потому что так-то фарватер простреливали они плохо. Большой разброс.

Османский командир посмотрел на все это.

Почесал в затылке.

Да и поступил привычным ему образом.

С полуострова город заблокировали крымские татары. Но деликатно. И продолжая тишком подвозить камни с каменоломен, получая взамен также исправно плату. То есть, по существу просто изображая боевые действия, но не ведя их.

А с моря стояли корабли османского флота. Три галеры и два линейных корабля. Немного. Но больше и не требовалось. Основные силы русского флота отошли к Дону. А им вменялось поймать каперов, что в это время слонялись по Черному морю. Ну и обозначит осаду крепости, не лазя, впрочем, на рожон и не подставляясь под огонь батареи…

Ну а что?

Больше и не требовалось.

Османский адмирал рассудил вполне рационально. Если он сумеет разбить русский флот, то Кречь сама падет, утратив поддержку снабжением. А если нет, то и черт с ним со всем. Складывать тут на редутах и пушках моряков он желал в последнюю очередь. Да и вполне закономерно опасался береговой батареи. А без артиллерийской поддержки штурма взять редуты не реально. Поддержку же можно будет оказать, подставившись под самый огонь этих орудий…

Крюйс же уже неделю сидел в устье Дона.

В морской блокаде.

Османские корабли в реку не совались, справедливо опасаясь мелей и всякого рода неприятностей. Русские же силы не выходили к ним. Во многом из-за того, что несмотря на изрядную многочисленность, реально боеспособных у них было довольно мало кораблей.

— Что они? — тихо спросил казачий голова. — Якоря покидали?

— Покидали, — ответил Крюйс с сильным акцентом.