Комбо

— Гм, кажется, я его знаю! Он из этих… компьютерщиков… В прошлом году проходил по делу Графа свидетелем. Парень — компьютерный гений… Был… — Гусев снял микрофон с головы убитого и закрыл ему глаза.

Волошин успел заглянуть в остекленевшие глаза того, кого Гусев назвал компьютерным гением:

— Максим Титов… Это он при нас тогда, на спор, чуть сайт Пентагона не взломал?

— О, точно!.. Забавный парень, — Гусев с сожалением выпрямился. — И как же эта сволочь нашла его? Погиб пацан ни за что…

— Это мы разберемся, — мрачно резюмировал Ушаков. — Завтра мне на стол отчёт, как вы допустили самодеятельность Куликова. А сегодня не спать: уже выспались! Выяснить, как капитан Матвеев, находясь в бессознательном состоянии, покинул больницу, организовал собственные похороны и поучаствовал чёрт знает в каком эксперименте. Спустить шкуру со всех в больнице!

Уже стоя в дверях Ушаков обернулся и поднял угрожающе палец:

— На ваше счастье эта продавщица, Шилова Милена, живая… Наряд для охраны в больницу уже отправлен. Капитан, своей головой отвечаете за безопасность живых!

— Есть! — сдержанно ответил Волошин, не повернувшись. Он смотрел на майора Матвеева, сотрясавшегося от беззвучных рыданий и не могущего отвести глаз от брата, умершего на сей раз окончательно, в третий раз. — Лёха, позови сюда экспертов. И вызови из отдела «К» пару гениев, пусть заберут всю технику к себе как положено. Фотографа не надо, я сам всё сниму.

Гусев с напарником вышли. Волошин подошёл к неподвижному телу на кушетке. Несколько минут мрачно рассматривал его, не зная, как утешить майора Матвеева. Не придумал:

— Товарищ майор, прошу вас, сходите подышать свежим воздухом. Пусть эксперты приберутся здесь… тела надо быстрее увезти… Жара… — понадобилось положить руку на плечо скорбящего Матвеева-старшего, чтобы тот очнулся.

Майор кивнул, поправил одеяло на теле брата, не закрывая лицо, и вышел ссутулившись.

Волошин приступил к делу. Сфотографировал всё, что нужно было. Присел к работающему компьютеру, рядом с телом парня, вздохнул, чувствуя себя бездарностью. Двадцать первый век на дворе, а пользоваться компьютером так и не научился.

На среднем экране персонаж стоял напротив старика в средневековой одежде крестьянина. Изба была уставлена шкафами с цветными колбами, подвешенными пучками трав, рогами разной формы и мешочками. Пока Волошин рассматривал экран в поисках кнопки выхода, персонаж вдруг ожил, пошёл вон из избы — Волошин от неожиданности вздрогнул. Чертыхнулся. Наконец, рассмотрел все значки на экране и нашёл «Продолжить игру», «Выйти из игры». Поелозил мышкой, лежащей на столе рядом с головой мёртвого программиста, и не увидел курсора на экране. Попытался выключить игру через клавиатуру, потыкал в кнопки — безуспешно. Психанул и просто выдернул из розетки все вилки.

— Постарайтесь тут аккуратно, ничего не сломайте, — сказал Волошин появившимся экспертам и вышел из комнаты. Лёгкие настоятельно требовали свежего воздуха.

Глава 12. Снова в игре

Егор

Я не успевал ни смириться с новым существованием, ни обдумать свою окончательную смерть в реальном мире. Теперь моё существование состояло из «хопов», словно я постоянно проваливался во временные тоннели.

Хоп — и снова в который раз иду к площади.

Снова хоп — бесцельно обхожу локации. А в статах, теперь совсем отчётливо мерцающих в где-то в правом углу обзора, если и прибавлялось, то так, по мелочи…

Мной постоянно управляли, и это начинало злить. «Посмертный ад разума!» — думал я, представляя себе, как прыщавый подросток пытается «воткнуть» в игру. «Падла, хоть бы кто-нибудь снёс эту винду под ноль!» — эти мысли всё больше походили на молитву приговорённого к пожизненному заключению. Я не знал, что происходит в реальности, только предполагал, что после смерти Макса техника могла попасть в отдел, и Игру «тестят» айтишники из отдела «К». И никто из них никогда не догадается, что главный свидетель дела Апостола находится в пиксельном заточении.

Тела больше нет, значит, и Небытия тоже, поэтому выход и вход в Игру воспринимался временными «хопами». Я даже не мог понять, сколько приблизительно прошло времени. Спустя десяток бессмысленных попыток кого-то-там разобраться в Игре, я успел придумать план: нужно как-то привлечь внимание этого кого-то-там. И, когда контроль снимался, я стал махать руками, пытаться выбить телодвижениями подобие морзянки с просьбой о помощи, совершать непредсказуемые движения. Но, судя по молчанию игрока, ума и наблюдательности ему не хватало.

Да, был плюс в теперешнем состоянии — я не уставал, эмоции не захлёстывали разум, не сводили с ума. Жажда вернуть былые ощущения и желание добраться до библиотеки, чтобы посмотреть, сохранились ли видеозаписи Макса, а также прочитать книгу, которая должна запустить скрипт свободы, — всё это становилось идеей фикс, но не убивало.

«Электронный Дункан Маклауд, бессмертный, сука!» — где-то я даже потешался над своей судьбой и развлекал себя воспоминаниями прочитанных книг в библиотеке Макса, пока чекисты юзали персонажа Богомирья.