Комбо

Уставшие от соперничества с ФСБ, члены команды Волошина согласились на этот раз с чёрным юмором Гусева. Параллельной работы, и правда, было много. Только Куликова как будто внезапно подменили после поездки к Булгакову — старлей стал рассеянней обычного.

Степан чувствовал, что товарищу хочется о чём-то поговорить. Однажды вызвал на разговор, ибо у майора и без тайн Куликова непрерывно сосало под ложечкой.

Куликов согласился. Открыл рот — и закрыл. А потом пообещал, мол, как узнает что стоящее, расскажет. Помялся и задал вопросы, на которые Степан в тот момент не обратил внимания:

— Помните, товарищ майор, дачу Петра Юльевича? Он продал её? Кто на ней сейчас живёт?

— Почему у него не спросишь? Кажется, продал. А что?

Парень покраснел:

— Интересно стало, дача-то хорошая. Мой батя подумывает купить для семьи, а спросить у Петра Юльевича неудобно как-то. Вроде как совковый интерес за деньги. Вы ему тоже, пожалуйста, не говорите, что я спрашивал. Я как-нибудь потом сам…

Степан и не собирался запоминать такие глупости. Было, конечно, любопытно, почему Куликов только в понедельник два раза позвонил Булгакову, чтобы проконсультироваться по вопросам эзотерики и с просьбой пояснить какой-то библейский сюжет. Почему попутно не мог спросить о ерунде? Но, как известно, у всех свои тараканы.

Ко всему прочему старший лейтенант стал вдруг торопиться с работы домой и вышел из себя, когда машина забарахлила. Однако материалы из архивов не запрашивал, никого не беспокоил, разве что завёл друга в отделе «К». На вопрос, зачем туда ходит по три раза на дню, ответил, что ему там чинят ноутбук.

Капитан Волошин, по привычке анализировавший все странности, происходящие в отделе, заподозрил в Куликове намерение уйти в эзотерический бизнес, ибо дар парапсихолога у Куликова был, хоть и слабенький. Поделился этой мыслью со Степаном, но тот поморщился. А потом кто-то из своих случайно увидел Куликова, шепчущегося в кафе с девицей, и всё стало относительно понятно: Юра собирался остепениться. Будто подтверждая романтические слухи, скрытный жених пришёл к Ушакову выпросить трёхдневный отпуск за свой счёт. Подполковник спросил добродушно:

— К свадьбе готовитесь? Ты смотри у меня, будешь ссылаться на горячую жену и опаздывать на работу, полетишь на другое болото, — выражение лица молодого лейтенанта было такое, что начальник рассмеялся. — Да знает уже весь отдел, чем ты занимаешься в свободное время!

— Чем? — вдруг осипшим голосом спросил Юрий.

— Чем, чем…Сказал бы я, да стыдно мне об этом в моём возрасте говорить… Воль-но! Кру-ом! Свободен, старший лейтенант Куликов!

Тот выдохнул с нескрываемым облегчением и ретировался из кабинета. В первый же день куликовского отпуска, Степан позвонил ему, но нарвался на внезапно холодный ответ: «Всё хорошо, товарищ майор. Извините, я сильно занят». Это было несколько неприятно, и Матвеев решил больше не лезть в чужие дела. А у самого с каждым днём всё сильнее сердце заходилось.

Постоянно вспоминал брата, вот так же мечущегося в последние свои дни. Разница была в проценте уверенности: Егор безошибочно чувствовал, где жахнет, площадь на набережной указал, а Степану и снилось неразборчивое, и думалось разное.

И вдруг однажды Куликов позвонил, глубокой ночью. Правда, из-за того, что разрядился телефон, этот факт обнаружился позже, когда Степан утром спокойно доехал до отдела и сел разбираться с непрочитанными уведомлениями в ожидании летучки.

— А где Куликов? — спросил подполковник, когда все собрались. — Почему не на службе?

Степан тут же набрал номер друга и услышал: «Абонент временно отключён или недоступен»:

— Разберёмся, товарищ подполковник.

— Разберитесь, уж пожалуйста. Хотел к его свадьбе звезду ему на погоны выбить, ан нет, видимо, придётся в участковые отправить. В село. Пусть там гуляет, с девками и гармонью… Итак, первоочередная повестка сегодняшнего дня…

Вернувшись в кабинет, Степан продолжил набирать номер незадачливого гуляки, но автоматический женский голос повторял одно и то же.

— Хм, а я вспомнил, — вдруг кашлянул неловко Рябов. — Он мне ночью звонил, каким-то заплетающимся голосом бубнил, что надо приехать на дачу. Я подумал, что он пьян и послал, бросил трубку.

— Он купил дачу? — Волошин вопросительно взглянул на Степана.

«Дачу»! Матвеев сразу вспомнил расспросы о даче Булгакова и подскочил:

— Всем: собраться и через минуту у гаража! Взять оружие! Рябов, будете на связи, пулей к айтишникам, пусть скажут, откуда звонил Куликов! — и ничего, что начальником отдела вообще-то был Волошин. На побледневшем лице майора было такое странное выражение, что никто не посмел напомнить про субординацию.