Комбриг

— Нэт, не Айвазовский! — посмеялись всем краем начальственного стола, Сталин передал рисунок Молотову.

— Давно пора, — посмотрев на листок и прочитав подпись, передал тот его дальше Ворошилову.

— Скажи, товарищ Брехт, вот ты геройски воюешь, умные рэчи говоришь, рисуешь, чуть хуже Айвазовского, может тэбе надо звание Дивизионного комиссара присвоить. Больше пользы стране принэсёшь будучи комиссаром? — Сталин допил вино.

— Кхм, — Брехт пытавшийся отпить воды из стакана поперхнулся. Чуть не закашлял, всех вершителей судеб слюной не забрызгав.

— Ну, нэт, так нэт. Готовь бригаду к новым провокациям японцев. Правильный ты совет дал товарищу Сталину, народ должен видеть и узнавать своих Героев. И правильно, что из золота. Это лучший благородный металл и герои лучшие люди страны. Ми с товарищами подумаем. Правильно Анастас?

Анастас Иванович поднялся и, вытянув руку с фужером красного вина, громогласно провозгласил.

— Товарищи, есть тост. Давайте выпьем за товарища Сталина до дна. Он сейчас принял мудрое решения, на днях СНК утвердит знак, точнее медаль. Золотая Звезда Героя Советского Союза, которой будут награждаться все Герои, которым уже присвоено это звание и все, кто будет удостоен его потом. Да здравствует — вождь мирового пролетариата, товарищ Сталин! Ура!

Народ подскочил с мест при первых словах Микояна и сейчас грянул громкое, но не сильно дружное троекратное ура.

Сталин улыбнулся и показал на свой пустой фужер. Бутылка с вином стояла рядом, и Иван Яковлевич взял и налил Сталину вина, потом и себе плесканул.

— За ваше здоровье, товарищ Сталин.

Народ накричавшись стал усаживаться и Сталин, в наступившей почти полной тишине, слышно было только как вино течет по пишеводам, да звон бокалов о стальные и золотые зубы, сказал.

— Да здоровье. Что-то ноги побаливают Весна. Старость.

— Иосиф Виссарионович, хотите ещё один совет, — вино, наверное, Брехту в голову ударило, расхрабрился.

— Опять Айвазовского переплюнешь? — хмыкнул в усы вождь.

— Нет. Спинозу. Мысль — она материальна. Вот сказал, что болеешь, и думаешь, о болезни, и притягиваешь её к себе. А ещё она пропитывает старые вещь. Жалеешь их, привыкаешь, и они начинают жить своей жизнью. Впитывают эмоции человека, болезни, сосут из него энергию. И чем старее вещь, тем больше энергии ей требуется, и тем больше жизненных сил она начинает тянуть из человека. Теперь совет. Нужно иногда избавляться от старых вещей, от одежды, они эти вещи борются за существование, тянут энергию из человека, а взамен внушают ему, то они ему удобны, дороги. Со старыми вещами человек сам начинает стареть. Вам нужно избавиться от старых вещей — выкинуть их на помойку, а ещё лучше передать другим, тогда они свой негатив будут отдавать этим другим. Например, ворам или разбойникам. А вы сшейте себе новые сапоги, новый китель, даже носки новые и сразу почувствуете себя лучше и моложе. Увереннее и новые вещи какое-то время не будут тянуть из вас энергию, а наоборот будут делиться энергией мастера, который их изготовил.

Сталин не перебивал, слушал, кивал, когда Брехт закончил ещё с минуту посидел с закрытыми глазами, потом открыл их и мотнул головой Молотову.

— Смотры, какиэ умные у нас комбригы пошли. Я иногда о том, же думал, только так красиво сформулировать нэ мог. Молодэц, товарищ Брехт. Хороший совэт. А тепэрь ещё посоветуй, где ты такую красивую форму взял, можно и нам заказать такую. Кто шил.

— С радостью, товарищ Сталин. Это сшил лучший портной Арбата Либерман Парамон Моисеевич.

Обещания надо выполнять. Даже если они даны пройдохе портному Парамоше.

Особенно, если они даны пройдохе портному. Ему, вон, теперь в красивую форму Светлова одевать, Сашек ещё — Якимушкина и Скоробогатого.

Событие пятьдесят третье

Охрипший, но ответственный петух по утрам бросает камни в окна.

День всего оставался у Ивана Яковлевича, чтобы осуществить задумку с документами, что ему достались от старшего Бжезинского. Комиссия на Харьковский тракторный отбывает в среду десятого мая.

Тимошенко Семён Константинович, недавно назначенный командующим войсками Киевского особого военного округа, когда они на следующий день встретились у Ворошилова, смотрел на Брехта косо, выскочка типа, навязали на его голову.