Комдив

Обозлённые немцы в средствах не стеснялись, и на Варшаву обрушился град артиллерийских и бомбовых ударов. В ответ на вопли о помощи генерала Коморовского англичане попробовали надавить на Сталина, но получили отлуп. Сталин им чётко заявил, что Красная армия на данный момент не может наступать, так как выдохлась в предыдущих наступлениях, и для подготовки следующего ей требуется минимум один-два месяца, а полякам, прежде чем организовывать своё восстание, следовало предварительно связаться с командованием Красной армии и согласовать с ним свои действия. Короче, восставшие остались практически один на один с немцами, а вся помощь, которую мы им оказывали, заключалась в бомбёжках немецких позиций перед Варшавой и сбросом в город с воздуха продовольствия и боеприпасов.

Упрямые и гонористые поляки продержались почти месяц, всё же вести оборонительные бои в городе намного легче, чем в открытом поле. Правда, половина Варшавы от этого превратилась в руины, а среди городского мирного населения были очень большие потери. В итоге, поняв, что ненавидимые им русские не придут им на помощь, а англичане не в силах им помочь, генерал Коморовский принял решение сдаться немцам. Он начал переговоры с осаждавшими и, выторговав для себя и бойцов Армии Крайовой статус военнопленных, 13 июня приказал своим бойцам сложить оружие[60].

Для меня все эти события прошли фоном. Конечно, было жаль мирное население, но в целом проблемы пшеков меня не волновали, мне было достаточно того, как они с энтузиазмом принялись тявкать на Россию после развала СССР и строить ей всяческие гадости. Тут точно по поговорке – не в коня корм, и что ни сделай, хорошим для поляков не станешь. Ведь они до сих пор грезят о Великой Польше от моря до моря, где у них и Прибалтика, в частности Литва, и Белоруссия, и половина Украины, и даже Смоленск.

У меня была другая головная боль: на меня началась форменная охота. С последним пополнением в штаб армии прибыли три молодые и красивые связистки, вот они и устроили охоту на меня любимого, и плевать им было, что я женат и у меня есть ребёнок, жена ведь не шкаф, можно и подвинуть. Сначала они стали строить мне глазки и всячески показывать мне своё благорасположение, но увидев, что я абсолютно не реагирую на их заигрывания, приступили к более активным действиям. Теперь при каждом удобном случае они пытались коснуться меня бёдрами или грудью, а также старались остаться со мной наедине.

Всё это не прошло незамеченным для других работников штаба, к тому же многие из них сами положили глаз на новеньких связисток. Мало того, между собой они стали делать ставки на эту охоту. Я же, увидев, что дело начинает пахнуть жареным, стал постоянно держать при себе ординарца, так что теперь застать меня в одиночестве было невозможно. Рядом со мной всегда кто-то был, отчего связистки скрежетали зубами от злости. Даже в свою комнату я всегда входил с кем-то и лишь потом отпускал его.

Осада длилась больше двух месяцев. Наконец, поняв, что со мной им ничего не светит, связистки переключились на других перспективных с их точки зрения женихов, что было с большим одобрением встречено всем мужским коллективом штаба. Всё же очень многие положили на них глаз, однако идти против меня не могли – звание и должность не позволяли. Кроме того, они видели, что меня эти связистки мало того что не интересуют, а более того – тяготят, потому и не ревновали их ко мне. Когда эти надоедливые хищницы наконец-то отстали от меня, я облегчённо выдохнул и смог спокойно заниматься делами, не опасаясь больше подставы с их стороны.

За это время наша армия не только отдохнула от предшествующих тяжёлых боёв, но и получила пополнение в живой силе и технике. В армию Катукова поступили новые тяжёлые танки – два батальона новейших ИС и два батальона КВ-3, и это кроме танков Т-43. Моя армия тоже пополнилась, и мы наконец двинулись дальше. Передышка для фрицев закончилась.

В наступление перешли все наши войска от Балтики до нас, Прибалтийский фронт наступал вдоль побережья, и его следующей целью стал Гданьск. Центральный фронт двинулся наконец на Варшаву при тесной помощи Армии Людовой, которая сохранила свои силы в неприкосновенности. В противовес Лондону и его марионеточному польскому правительству в изгнании Сталин создал Войско Польское, в которое и стали переформировываться бойцы Армии Людовой. Когда они встречались с нашими войсками, их ненадолго отводили в тыл, где обмундировывали в новую польскую форму, выдавали наше оружие и технику, и уже как подразделения Войска Польского они возвращались на фронт.