Комдив

Подошедший полковник из штаба ВВС ВМФ представился и многозначительно посмотрел на Северова, в руках у него был пакет. Понятно, время пришло. Олег скомандовал нелетающей братии грузиться в самолет, а пилотам построиться. Полковник вручил пакет, Олег вскрыл его со всеми положенными строгостями и объявил, что они немедленно вылетают в Сталинград. Вообще-то дальности у «По-3» с подвесными баками хватило бы напрямую до Баку, но Олег этого «не знал», да и баков не было. До Сталинграда три часа лету, у «Скаймастеров» крейсерская скорость выше, чем у «С-47» максимальная. В Сталинграде заправились, перекусили, на все ровно час, после чего вылетели в Баку. Еще три часа – и там, правда, садились уже в темноте. Все летчики имеют допуск к ночным полетам, так что проблем не было. Сразу после приземления Северов отправил всех спать. Разместились в чем-то, напоминающем общежитие, совсем недалеко от аэродрома. Комнаты были большие, так что летчики поселились в одной, аверинские ребята – в четырех других. Денис остался верен себе, выставил парный пост на входе на второй этаж, где они все располагались. Северов ему одобрительно кивнул. Хоть и глубокий тыл, расслабляться нельзя нигде.

Северов провел в воздухе шесть часов, но сон не шел. Олег лежал и обдумывал свое новое качество – выпускник Военной академии командного и штурманского состава ВВС Красной Армии. Пока без чьего-то имени, хотя большинство других носят имя Ворошилова. Сам Климент Ефремович, именем которого сейчас называется даже Военно-морская академия Рабоче-крестьянского Военно-морского флота, едет сейчас в поезде в сторону Баку. Смешно, где кавалерист-политработник Ворошилов – и где флот. Нараздавали своих имен учебным заведениям, кораблям, городам, как дети неразумные. Но мысли-то были не об этом. Академию окончил, как и хотел. Поработать два месяца пришлось очень напряженно, ведь надо было еще и летать, и корпусом командовать. Выручили молодая голова, в которой остались все способности к быстрому запоминанию увиденного, прекрасная память и, конечно, послезнание. А еще прекрасная команда, которая понимала командира корпуса с полуслова и практически не требовала контроля, инициативная и высокопрофессиональная. А Стас Пампушкин, которого Олег все-таки взял в штаб корпуса, стал зверь-штабистом. Материалы, которые он готовил, были всегда самого высокого качества. Все это и позволило проглотить в столь короткий срок необходимый объем учебного материала и выдать серьезные работы по актуальным темам. Северов мысленно хмыкнул – академик, блин. С одной стороны, знания свои действительно систематизировал, информацию к размышлению ученым военным мужам подкинул. С другой стороны, снова обратил на себя внимание Верховного: еще бы, двадцать три года, комкор и выпускник. А тут еще Шапошников, пришедший на церемонию, после вручения диплома какой-то странный намек сделал, мол, это еще не все. Да уж, не все… Северов опять вспомнил Настю. Да что же это такое, что она из головы-то никак не идет! Самое время сейчас для любовного томления!

А сама Настя в это время тоже не спала. После обеда Синицкий сделал объявление, что командир корпуса успешно окончил академию и теперь имеет высшее военное образование. Девушка ждала, что Олег скоро вернется на базу, но тот сказал, что полковник выполняет какое-то суперответственное задание Ставки и неизвестно когда вернется.

После того вечера, когда Настя ни разу не смогла пригласить Олега на танец, он стал ее сторониться. Нет, не сторониться, просто перестал замечать. Девушка осознала, что она стала для него просто одной из многих. Это вызвало в ее душе настоящую бурю. Но что с этим делать, Настя не знала. Пока она размышляла, события вокруг нее понеслись вскачь. Летчицы звена связи жили в просторной уютной комнате с огромным зеркалом на стене. Говорили, что его специально для них повесил туда Тарасюк. Все стали замечать, что Светка Оленева стала часто около него крутиться и разглядывать себя. Ладно бы только свой внешний вид проверяла, хорошо ли форма сидит. Но стала она себя разглядывать, когда переодевалась. Повертится неодетая перед зеркалом, повздыхает, глаза мечтательные. Надя Малинина, с которой она сошлась немного ближе, как-то не выдержала, спросила:

– Ты чего в таком виде перед зеркалом крутишься? Чего там разглядеть хочешь?

– Как думаешь, – тихо ответила Света, – могу я мужчине понравиться?

– Светка, ты с ума сошла? – Надя, уже улегшаяся спать, так и села на кровати. – Ты кого соблазнять собралась?

Оленева фыркнула:

– Соблазнять. Скажешь тоже!

И совсем тихо прошептала:

– Как вспомню его руки на своей талии, меня прямо колотить начинает.