Комедианты

У меня подрастала дочь. Догадайся об этом они, и… Худшей ситуации даже представить себе невозможно. Я любил её всей душой, но вынужден был держаться от девочки как можно дальше. Конечно, лучше всего было уехать, бросить всё и уехать, но я не мог вот так уйти от ребёнка. Я старался держать её в поле зрения, старался быть в курсе, проклиная себя за малодушие. Я подвергал её опасности, и понимание этого добавляло изрядную порцию горечи в моё и без того несладкое существование. Я всё больше чувствовал себя уязвимым, беспомощным идиотом, неспособным на единственно правильное решение. Мне оставался только исполненный отчаяния танец одинокого хищника. Я усиленно готовился к бою с очень сильным противником, который я не имел права проиграть.

Ей тогда только-только исполнилось 17. Был конец лета. В саду цвели розы. Она обожала розы, и розы обожали её. Матери дома не было, она дежурила на сутках. Домашние дела были переделаны, и она устроилась с книжкой в небольшой, аккуратной беседке, увитой розами. Едва она прочитала пару страниц, как возле калитки остановилась новая белая «Волга», откуда вышел удивительно похожий на доктора Айболита мужчина и подошел к забору напротив беседки, где сидела она.

– Здравствуйте, – приветливо сказал он.

– Здравствуйте. – Она нехотя оторвалась от книги.

– Лидия Григорьевна Толстопятенко?

– Да.

– Разрешите представиться. Цветиков, профессор Цветиков.

– Слушаю вас.

– Могу я войти?

– Конечно, заходите. Сейчас я принесу чай.

– Спасибо большое. У вас красивые розы.

– Спасибо. Розы – это моя жизнь.

– Замечательное увлечение.

– Подождите немного здесь… Или, хотите, пойдёмте в дом?

– Нет, лучше здесь. В такую погоду, знаете ли, преступление сидеть в помещении.

– Как хотите. Я сейчас.

– Можете не спешить. Я полностью в вашем распоряжении.

– Я сейчас. – Она скрылась в доме.

– Вы какой пьёте?

– Крепкий. Только крепкий и самый крепкий. А вы?

– Я тоже люблю крепкий и без сахара. Странный вкус для девушки. Не находите?

– Отнюдь нет. Я вообще противник делить что-либо на мужское и женское, кроме, конечно, некоторых биологических особенностей, но их не так много. Можете мне поверить.

– Вы изучаете людей?

– В какой-то степени.

– Ой, вы, наверно, по делу пришли, а я вас болтовней отвлекаю.

– Да нет, знаете ли, но если вы настаиваете… Позвольте сначала задать вам один вопрос? – Цветиков словно бы заглянул к ней в душу своими проницательными, добрыми глазами.

– Я вас слушаю.

– Почему, как вы считаете, ваш отец так с вами поступил?

– Не знаю, – её передернуло, – я никогда не видела отца, да и стараюсь о нём не думать.

– В таком случае вас должно удивить то, что я сейчас скажу. Дело в том, что ваш отец любит вас всей душой.

– Странная, в таком случае, у него любовь.

– Он боится причинить вам зло. Подождите, не перебивайте, – не дал ей раскрыть рта Цветиков, – он боится, что мы сможем вас выследить.

Страх начал вползать в её сердце.

– Не стоит меня бояться. Я не маньяк, не злодей. Я учёный. Когда-то мы под эгидой правительства проводили серию экспериментов, участником одного из которых не посчастливилось стать вашему отцу. Так уж случилось, что ему удалось выйти из-под контроля, проявив некие сверхчеловеческие способности. Мы считаем, что они могли передаться вам по наследству.

– Чего вы хотите?

– Я хочу предложить вам добровольное участие в эксперименте.

– Добровольное – это значит, я могу отказаться?

– Вы совершенно правы.

– И что со мной тогда будет?

– Ничего. Останетесь жить, как живёте, так и не узнав, какой потенциал прячется у вас внутри.

– Могу я спросить?

– Конечно. Спрашивайте, что угодно.

– Что это за эксперимент?

– Я не могу вам раскрывать слишком многое. Скажу лишь одно: это очень опасный, требующий мужества и выдержки эксперимент. Вам будет плохо, очень плохо.

– Зачем вы мне это рассказываете?

– Затем, что вы дочь своего отца.

– А если я всё-таки не соглашусь?

– Значит, мы в вас ошиблись.

Минут через тридцать «Волга» увозила её из города».

«Я опоздал. На мою беду, эти люди умели запутывать следы. Будь я более опытным танцором, возможно, я бы успел, но чего сейчас говорить об этом. Я опоздал. Она исчезла в бесчисленных коридорах непознанного, исчезла, не выдержав боли и унижений, исчезла, взяв слишком большое ускорение, чтобы вернуться, чтобы когда-нибудь вернуться в наш грёбаный мир, измышлённый ополоумевшим садистом в семь дней. Она исчезла…

Ударный отряд из десяти человек, и лаборатория в наших руках. Пятнадцать минут, чтобы…

Боль отчаяния и бессилие злобы в совокупности с наукой убивать сделали своё дело. Мы вычистили всех, от охраны и санитаров до высшего персонала и руководства. Вернее, почти всех. Двое всё же ушли: профессор Цветиков – непосредственный руководитель проекта (как нам тогда казалось), и Карл Дюльсендорф – ассистент и правая рука профессора. Дюльсендорф всегда был хитрой лисой.

К счастью, деньги и нужные друзья способны творить чудеса. Не более чем через полгода мы обнаружили Дюльсендорфа. Он даже не сменил фамилию.