Комедианты

– Попробуйте сперва коктейль.

– То, что надо.

– Я его выиграл на пари у ребят из нашего отряда. У генерала был точно такой же, и я, признаюсь, ему завидовал. В разведке я, бывало, мечтал о таком погребце… Слышал, как в смесителе позвякивает лед. Со мной служили два молодых парня из Лондона, до этого они нигде дальше Бонд-стрит не бывали. Богатенькие оба. Дразнили меня этим генеральским погребцом. Раз, когда у нас вышла почти вся вода, они предложили мне на пари найти еще до темноты ручей. Если найду, получу такой же погребец, как только кто-нибудь из них съездит на побывку домой. Не помню, говорил я вам или нет, что умею чутьем находить издалека воду…

– Это было в тот раз, когда вы потеряли весь взвод? – спросил я.

Он взглянул на меня поверх стакана и явно почувствовал сарказм.

– Нет, в другой раз, – сказал он и круто перевел разговор: – Как поживают Смиты?

– Видели, что произошло у почтамта?

– Да.

– Это был последний взнос американской помощи. Сегодня вечером они улетели. Просили вам кланяться.

– Жаль, что я с ними так мало виделся. Есть в нем что-то… – сказал Джонс и, к моему удивлению, добавил: – Он напоминает мне отца. Я хочу сказать, не внешне, а… в общем, какой-то своей добротой.

– Понимаю. Я своего отца не помню.

– По правде говоря, и я своего не очень-то хорошо помню.

– Скажем, он напоминает отца, которого нам обоим хотелось бы иметь.

– Вот, вот, старик, совершенно верно. Пейте, не то мартини станет теплым. Я всегда чувствовал, что у нас с мистером Смитом есть что-то общее. Мы – одного поля ягоды.

Я слушал его с изумлением. Что общего может быть у человека не от мира сего с проходимцем? Джонс бережно закрыл погребец и, взяв со стола салфетку, стал его протирать с такой же нежностью, с какой миссис Смит гладила мужа по голове; и я подумал: простодушие, вот что, пожалуй, их роднит.

– Я очень сожалею, что у вас вышла такая неприятность с Конкассером, – сказал Джонс. – Но я ему заявил, что, если он еще хоть пальцем тронет кого-нибудь из моих друзей, я их всех пошлю к черту.

– Будьте с ними поосторожнее. Они опасные люди.

– Я их не боюсь. Им без меня не обойтись, старина. Вы знаете, что ко мне приходил молодой Филипо?

– Да.

– Вы только представьте себе, что я мог бы сделать для него. Они это понимают.

– Вы можете продать ему пулемет?

– Я могу продаться сам, старик. А это почище пулемета. Мятежникам не хватает только одного – опытного человека. Не забывайте, в ясный день Порт-о-Пренс виден с доминиканской границы невооруженным глазом.

– Доминиканцы никогда не выстудят.

– Они нам не нужны. Дайте мне месяц – я обучу пятьдесят гаитян военному делу, и Папа-Док удерет на самолете в Кингстон. Я ведь не зря воевал в Бирме. У меня уже все продумано. Я изучил карту. Разве так надо было проводить эти налеты у Кап-Аитьена? Я знаю совершенно точно, где я предпринял бы ложную атаку, а где ударил бы всерьез.

– Почему же вы не пошли с Филипо?

– Было у меня такое искушение, и серьезное искушение, но тут подвернулось одно дельце, какое бывает только раз в жизни. Это пахнет большими деньгами. Если оно не сорвется, я далеко пойду.

– Куда?

– Что – куда?

– Куда вы пойдете?

Он весело рассмеялся.

– Куда глаза глядят, старик. Однажды мне чуть было не удалось провернуть такое дельце в Стэнливиле, но там я связался с дикарями, а на них вдруг напали всякие сомнения.

– А здесь у них нет сомнений?

– Это же образованные люди! А образованного всегда легче обойти.

Пока он разливал мартини, я пытался разгадать, что за аферу он затеял. Одно было ясно – ему жилось лучше, чем в тюрьме. Он даже слегка располнел. Я спросил его напрямик:

– Что вы затеяли, Джонс?

– Закладываю основу своего состояния, старик. Почему бы вам не войти со мной в долю? Дело можно быстро обтяпать. По-моему, я вот-вот поймаю лису за хвост, но партнер мне бы не повредил, об этом я и хотел с вами потолковать, но вы все не приходили. Ей-богу, можно заработать четверть миллиона долларов. А то и больше, если иметь выдержку.

– А каковы обязанности партнера?

– Чтобы завершить сделку, мне придется кое-куда съездить; нужен человек, на которого я могу положиться, – приглядеть за делами в мое отсутствие.

– Вы не доверяете Конкассеру?

– Я никому тут не доверяю. И дело не в цвете кожи, старик. На карту поставлен барыш в четверть миллиона. Нельзя рисковать. Отсюда придется, конечно, вычесть кое-что на расходы – десять тысяч долларов, наверно, покроют все, – а остальное мы поделим. В гостинице ведь дела идут не блестяще, а? Подумайте, чего только не сделаешь на такие деньги! Тут в Карибском море есть острова, за которые давно пора взяться… Пляж, гостиница, небольшой аэродром – словом, сами понимаете. Да вы будете миллионером, старик!