С е н е ч к а. Не того го́ните. Поздно го́ните. Не укараулили, гражданин Караулов.
М а н я. Сенечка, что с вами? Где вы были?
С е н е ч к а. Я за углом был. Мария Сергеевна, я вас любил без нахальства, вежливо, как Данте свою Петрарку. И слышал этими ушами: «Сенечка, вы мне нравитесь»… Зачем? Прощайте… И если у вас родится девочка, не учите ее лгать!
К а р а у л о в. Какая девочка?
М а н я. Глупости. И вы поверили!
С е н е ч к а
З и н а. Маня, милая, что же это? Честное слово, я никому не рассказывала!
С е н е ч к а. Будет маленький или нет?
Что? Соврал? Папаша, вы меня оскорбляли, а выходит, не я Карузо, другой оказался Карузой.
З и н а. Маня, откуда он узнал? Я не виновата. Ой!..
М а н я
К а р а у л о в. Смешно?! Тебе смешно? Прочь! Прочь!
Я к о в. Пять минут тому назад все было хорошо, и вдруг все испортилось. Костя, я тебе друг, понимаешь? Но я сам ничего не понимаю.
М а н я. Я не думала, что на отца это так сильно подействует.
К о с т я. Неужели? Не верю!.. Ведь он сказал про тебя гнусность!
М а н я. Почему гнусность?
К о с т я. Значит, правда?
М а н я
К о с т я. Оба? Нет, я никаких пакостей не делал. А ты… Ты же говорила, что меня… для меня… за меня… А-а-а!
М а н я. Да, я тебя люблю.
К о с т я. И после этого… Нет, не после, а еще до этого с каким-то негодяем, бандитом! А-а-а!
М а н я. Чем же он негодяй?
К о с т я. А тем, что мерзавец… Кто он?
М а н я. Ты хочешь знать его происхождение или профессию?
К о с т я. Я убить его хочу!
М а н я. Неужели я в тебе ошиблась?
К о с т я. Ты — во мне? Она еще смеет во мне ошибаться! Н-н-наглая женщина! (Бежит, зажав голову кулаками.)
Я к о в. Немного волнуется. Ничего, он уже взял себя в руки.
М а н я
К а р а у л о в
О л ь г а П а в л о в н а. Зачем ты голову замотал? Разве сегодня жарко?
К а р а у л о в. Да, было жарко.
О л ь г а П а в л о в н а. А я как-то не заметила.
К а р а у л о в. Погоди, заметишь. Ты присядь.
О л ь г а П а в л о в н а. Простокваши хочешь?
К а р а у л о в. Я очень важное тебе говорю. Была такая страна Спарта.
О л ь г а П а в л о в н а. Ну и бог с ней.
К а р а у л о в. Ты слушай. Дальше будет интересно. И в этой Спарте находилась высокая скала. И с нее молодежь сбрасывали.
О л ь г а П а в л о в н а. Хулиганов, что ли?
К а р а у л о в. Да нет. Поголовно всех подростков.
О л ь г а П а в л о в н а. Тоже строгости были.
К а р а у л о в. И делали это для того, чтобы они умели переносить всякие неприятности. Скинут парнишку раза два-три — он из-под скалы человеком и выйдет. Понимаешь; приучали к потрясениям. Зато они потом все сносили. Скажи такому спартанцу: «У вашей дочери Мани будет… одна неприятность», — он и не поморщится: «Хоть две».
О л ь г а П а в л о в н а. Ну?
К а р а у л о в. И ты должна этим спартанцам подражать.
О л ь г а П а в л о в н а. Что же мне, с горы прыгать? Глупеешь ты летом. Ближе к делу, говори.
К а р а у л о в. Ох! Перехожу ближе: возьмем Францию. Казалось бы, цветущая страна. А у них неувязка… детей мало.
О л ь г а П а в л о в н а. И хорошо: озорства меньше.