Читаем Комедии полностью

Д е в у ш к а. Какие же неприятности?.. Она такая милая, добрая женщина…

Ж е л в а к о в. Да-да, достойнейшая особа, но… увы… врачи единодушны, она безумна. Это очевидно из ее поступков и поведения… Покойный профессор был тоже немного… того… Чуждался наших дней, и когда мы с вами, как и все советские люди, пятилетки строили, космос штурмовали, он занимался древними хеттами, что жили две тыщи лет назад… Что это — безумие? Бегство от современности?.. И то и другое…

Д е в у ш к а. А… Екатерина Капитоновна давно болеет?

Ж е л в а к о в. Давненько… Болезнь прогрессирует… Сами посудите, при нынешней нехватке жилья каждый квадратный метр — золото, государственное достояние, его беречь надобно, а она предлагает вам, незнакомым и… простите меня, случайным молодым людям, безвозмездно заселить эту площадь… Книги профессора, ценнейшие картины раздарила, как носовые платки… Каждому, кто придет к ней, стихи читает…

Д е в у ш к а. Да… она любит… эти… сонеты.

Ж е л в а к о в. Вот-вот… Разве нормальный человек в такие годы станет сонетами заниматься?.. Это вам впору, да и то до замужества… Не-ет, тут диагноз точный — безумие. Изолировать надо. Не сегодня-завтра мы определим ее в спецбольницу, о внучке общественность позаботится, ей выделят комнатку в черте города, а квартира эта будет опечатана жилотделом горисполкома. Мы тут в крайних комнатах уже ремонтишко начали… Приводим в порядок жилой фонд… Вот так-то, молодые люди! Вам повезло — если б мы не столкнулись, может, завтра пришлось бы вам с чемоданами звонить уже… в пустую квартиру… Печально, но факт…

Д е в у ш к а. Как ужасно… Такая благородная, добрая старушка… Можно будет ее навестить… в больнице?

Ж е л в а к о в. Возможно, если дозволят врачи…

Ю н о ш а. Что ж это выходит — добрые только феи да сумасшедшие? Не-е-ет, тут что-то не так…

Д е в у ш к а. Пойдем, Толик… (Желвакову.) Пожалуйста, передайте ей эти цветы…

Ж е л в а к о в (принимает букет). Охотно…

Г о л о с  У с п е н ц е в о й. Надеюсь, вы не соскучились? Я еще вам сюрприз приготовила…

Ж е л в а к о в. Вам лучше уйти. Мое присутствие она воспринимает болезненно. Возможен припадок…

Ю н о ш а. Я могу за доктором сбегать…

Ж е л в а к о в. Не надо… Всего доброго, молодые люди…

Д е в у ш к а. Передайте ей, что мы… мы очень ей благодарны…

Ж е л в а к о в. За что?

Д е в у ш к а. За то, что она… Пойдем, Толик. Прощайте…


Д е в у ш к а  и  Ю н о ш а  уходят. Желваков опускает шторы на окнах, зажигает лампу.


Г о л о с  У с п е н ц е в о й. Я завозилась на кухне, но кофе будет… Входит У с п е н ц е в а. В руках у нее поднос, на котором три чашечки кофе и печенье. Увидев Желвакова, изумленно застывает у порога.

У с п е н ц е в а. Ах, это… опять вы…

Ж е л в а к о в. А кто ж еще, как не старый друг навестит соседку… Цветочков вам принес, Екатерина Капитоновна… Как самочувствие? Как нынче сон? Без сновидений… Вот и отлично!.. (Берет с подноса чашку кофе.) Главное — режим, спокойствие, расслабление мышц, вот как…

У с п е н ц е в а. Позвольте, а… где ж эти молодые?

Ж е л в а к о в. Какие молодые?

У с п е н ц е в а. Да вот тут… на диване сидели юноша и девушка…

Ж е л в а к о в. Ах, эти… я с ними в дверях столкнулся… Ушли они… Сказали, комната не подходит, темновата…

У с п е н ц е в а (поставив поднос на столик, устало опускается в кресло). Очень жаль…

Ж е л в а к о в. Да зачем они вам, Екатерина Капитоновна?..

У с п е н ц е в а (не глядя на него, задумчиво). «Когда порой меня томит страданье, В безмолвный час перед закатом дня…»

Ж е л в а к о в. Вот видите, Екатерина Капитоновна, я для вас стараюсь, квартирку вашу за государственный счет ремонтирую, я к вам, можно сказать, с открытой душой, а вы ко мне… со стихами. Нехорошо, очень нехорошо!

Картина вторая

Утро в редакции областной газеты «Знамя молодежи». Приемная.

Слева, на переднем плане, за небольшим столиком — Р о м а  Г е р б а ч е в, начинающий репортер. Окутанный папиросным дымом, он старательно выстукивает что-то одним пальцем на пишущей машинке. Его лицо то озаряется вспышкой вдохновения, то тускнеет в глубокой задумчивости. Наконец он вынимает из машинки страницу.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман