Читаем Комедии. Сказки для театра. Трагедии полностью

                                      Да! Сказка!Ах, если бы и впрямь то было сказкой!Хан возмутился, но тигрица этаТо ласками, то гордыми речами,То притворяясь тяжело больной,Смутила душу нежного отцаИ у него такой указ исторгла,Ей так казалось: "Не дерзнет никтоОтважиться, и я спокойна буду.А если кто отважится, отцаНикто не упрекнет, раз он исполнилОбъявленный указ, скрепленный клятвой".Хан объявил указ, дал клятву, и я рад быВас тешить сказкой, называя сномПоследствия жестокого закона.

Калаф

Тебе я верю, что указ был издан.Но ни один безумный принц, конечно,На вызов не ответил.

Барах

                                 Так смотрите.

(Указывает на городскую стену с торчащими головами.)

Вот головы тех принцев молодых,Которые пытались разгадатьМудреные загадки злобной девыИ поплатились жизнью.

Калаф

(изумленный)

                                    Страшный вид!Но разве можно быть таким глупцом,Чтоб головы не пожалеть в надеждеЖениться на злодейке?

Барах

                                     Нет, Калаф,Кто только взглянет на ее портрет,Тот в сердце чувствует такую силу,Что ради подлинника будет слепоСтремиться к смерти.

Калаф

                                  Разве что безумец!

Барах

Нет, даже и мудрец. Сегодня толпыСошлись глядеть, как будет обезглавленЦаревич Самаркандский. Миловидней,Умней, любезней юноши ПекинЕще не видел. Альтоум своюОплакивает клятву, а злодейкаГорда и рада.

(Прислушивается.)

Доносится звук барабана.

                      Слышите? Вот, вот!Печальные литавры возвещаютНачало казни. Я ушел сюда,Чтобы не видеть.

Калаф

                           Твой рассказ, Барах,Необычаен. Неужель природаМогла такую женщину создать,Как Турандот, которая настолькоЧужда любви и жалости чужда?

Барах

Есть дочка у моей жены, рабыняЖестокой Турандот. Она подчасМоей жене рассказывает вещи,Которым трудно верить. ТурандотПоистине тигрица. Но гордыня,Тщеславие — в ней основной порок,

Калаф

Подобные чудовища бываютСредь демонов, но вряд ли средь людей,Будь я отец, я сжег бы на костреТакую дочь.

Барах

(глядя в сторону города)

                     Вот друг мой ИзмаилИдет в слезах, несчастный воспитательКазненного царевича.

ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ

Те же и Измаил.

Измаил

(плача, выходит из города)

                                   О друг мой,Погиб церевич. Роковой удар,Зачем ты пал не на мою главу!

(Горько плачет.)

Барах

Но как ты допустил его пойтиНа испытанье?

Измаил

                      Друг, не отягчайТоски укором! Я свой долг исполнил.Будь время, я бы известил царя,Но было поздно, доводы — бессильны,К тому же воспитатель не начальник,А лишь слуга царевичу.

(Плачет.)

Барах

                                      Утешься!..Будь истинным философом.

Измаил

Перейти на страницу:

Похожие книги

Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман
Анархия
Анархия

Петр Кропоткин – крупный русский ученый, революционер, один из главных теоретиков анархизма, который представлялся ему философией человеческого общества. Метод познания анархизма был основан на едином для всех законе солидарности, взаимной помощи и поддержки. Именно эти качества ученый считал мощными двигателями прогресса. Он был твердо убежден, что благородных целей можно добиться только благородными средствами. В своих идеологических размышлениях Кропоткин касался таких вечных понятий, как свобода и власть, государство и массы, политические права и обязанности.На все актуальные вопросы, занимающие умы нынешних философов, Кропоткин дал ответы, благодаря которым современный читатель сможет оценить значимость историософских построений автора.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дон Нигро , Меган ДеВос , Петр Алексеевич Кропоткин , Пётр Алексеевич Кропоткин , Тейт Джеймс

Фантастика / Публицистика / Драматургия / История / Зарубежная драматургия / Учебная и научная литература