«Возлюбленное мое сердце…
Покуда я, моя милая, все еще не могу предстать пред очи твои, а день нашей радости приближается, хочу напутствовать тебя посредством письма, поверь, душа моя, при таких обстоятельствах приближаются и козни дьявола, и людские пересуды, а порой и настигающая десница всемогущего Господа, но лекарства ото всего этого — только чистосердечная и ревностная молитва единому Богу, а с нашей стороны — полное упокоение друг в друге и истинная любовь, и чем скорее, ненаглядная моя, сии чувства произрастут в тебе, тем скорее мы придем к счастию. Заблаговременно приуготовляйся также к тому, что ты предстанешь пред множеством глаз, на нас двоих будет дивиться несколько сот человек, держи себя так, чтобы даже наизавистливейшие языки могли сказать самую малость дурного, хотя, конечно, невозможно, чтобы люди вовсе не судачили о нас, не тревожься, душа моя, об этом и не пугайся. Бог не оставил тебя многими прекрасными как телесными, так и духовными дарами, довольно будет, ежели ты покажешься своей набожностью, покорностью родителям и целомудренной и истинной любовью ко мне. Волосы твои, как я уже не единожды говорил почтенной матушке, коли длинны, попробуйте убрать, надобно склонить к согласию и старого барина, в прическу по нынешнему обычаю, чтоб не говорили, будто мы (или же вы) какая деревенщина. Засим, возлюбленная моя горлица, милая красавица, да сопроводит нас Господь ко всему хорошему и увенчает наше благородство всяческой благодатью. Сего желает твой искренно любящий, верный нареченный. Прелесть моя. 12 мая 1668 года,
Итак, невесту семнадцатого столетия нужно было уговаривать, чтобы она к свадьбе сделала модную прическу, более того — приходилось добиваться согласия тестя на это.
До наших дней дошло еще одно симпатичное письмо того периода — послание в стихах капитана гайдуков в армии Дердя Ракоци II, Пала Фратера, к жене, Анне Барчаи. Оно датируется приблизительно 1660 годом.
Адрес:
«Для передачи дорогой любезной супруге Анне Барчаи».