Комедия положений (СИ)

Без моего присмотра Алексей, видимо, стесняясь спасовать перед женщинами и не умея заставить детей вовремя уйти с пляжа, перегрелся, посадил свою эндокринную систему и с тех пор уже двадцать лет плохо переносит солнце, и даже в мае при легкой жаре обязательно надевает кепку на голову.

Всё дело в том, что я еще до 12 часов всегда ухожу с южного солнца. Быстренько одеваюсь и убегаю и поджидаю детей в тени, поджидаю нетерпеливо, не позволяя им задержаться. В этом я непреклонна - я знаю, как безжалостно солнце на юге, и обгоришь до волдырей, и солнечный удар получишь, или в лучшем случае просто устанешь, и день пропадет.

Без меня Алексей пошел на поводу у детей и пострадал. А дети ничего, детям обошлось.

После их возвращения мы отправились в субботу к Ирине на дачу в Троицкое. Туда мы обычно добирались на ракете от пристани "Водники", а обратно на автобусе до Лианозово. Утром я поставила тесто на оладьи и, когда ближе к вечеру мы вернулись с дачи, где купались, гуляли по лесу и загорали, я быстренько напекла пушистые оладьи на дрожжах, все быстренько их полопали, я тоже приложилась, а потом ночью мне стало худо, совсем худо, рвота не приносила облегчение, руки ноги холодели, и я разбудила посреди ночи Алешку. Он вызвал скорую.

Знакомые девчонки-медсестры в инфекционном отделении, промывая мне желудок и кишечник, все ругали за то, что я так поздно вызываю скорую, дотягиваю до самой ночи.

- Чувствуешь, что тебе плохо, ну и вызови хоть в 11 часов, а то спать в два часа хочется.

- Да я в 11 часов еще терплю, надеюсь, что сама справлюсь, - объясняла я им. - Я ведь из 20 приступов только один раз вызываю скорую, а то сама справляюсь.

Меня промыли, но состояние легкости и освобождения не наступило, меня всё трясло и тошнило, я ходила по коридору, согнувшись. Заспанная медсестра Надежда вышла в коридор, пощупала мне пульс:

- Что-то ты у меня сегодня плохая, прошлый раз лучше была.

- Да, - согласилась я, - сегодня мне совсем худо, просто сил нет.

Окно в моей комнате было распахнуто. Ветки кустов торчали где-то внизу.

Я подходила к окошку, дышала. Мерное дыхание на какие-то секунды приносило облегчение, а потом волна тошноты вновь охватывала меня. От прохлады меня тряс озноб.

"Если сейчас выпрыгну из окна, разобью себе коленки в кровь. Будет очень больно, зато уже тошнота пройдет, не буду чувствовать тошноту от боли". Я прикрыла окошко.

В шесть часов Надежда вызвала мне дежурного врача. Я знала, что такое дежурный врач, мама сама часто дежурила по ночам в стационаре, я знала, что иногда даже и стоматологов заставляли дежурить. Пришла врач, недовольная, заспанная, померила мне давление, сделали какой-то укол. Я уснула, но сон был тяжелый, беспокойный. Меня всё ещё мутило.

Утром пришла заведующая, осмотрела меня.

- Посмотри, ты у меня вся желтая, желчь не отходит.

И назначила капельницу.

Я лежала с закоченевшей от втекания холодного раствора рукой, когда пришли Алеша с детьми. В палате я была одна, они стояли у порога кучкой и смотрели на меня, лежащую на кровати с прилепленными ко мне тонкими шлангами. Вид мой смущал детей, и они не подходили к постели.

- Я отравилась оладьями. Очень вас прошу, выбросьте эти оладьи, а то еще кто-нибудь отравится.

После ночных путешествий со мной на скорой в больницу и обратно, муж не выспался, с трудом расклеивал веки и послушно кивал головой:

- А, да, выкинем, ты Зоя, не беспокойся.

После того, как я выпишусь из больницы, я спрошу у Кати:

- Ну, что, Катя, послушался меня отец, выбросил оладьи?

- Ну, мама, когда ты просила их выкинуть, мы давным-давно их съели.

После этого тяжелого, продолжавшегося не обычные три-четыре часа, а больше двенадцати часов, приступа меня выписали через три дня. Прошлые разы Таисия Петровна, заведующая отделением, уговаривала меня полежать, полечиться, а тут через три дня (пищевая токсикоинфекция), и меня выписали.

Я пришла домой, поела, чтобы не тревожить печень, вареную говядину со свежим огурцом, и стало мне снова плохо.

И не понятно мне было, как жить дальше, если я дошла до ручки и организм мой уже никакой еды не принимает.

Я открыла поварскую книгу. В конце книги были описаны диеты при различных болезнях и даны даже рецепты различных блюд.

Я прочитала диету при печени вне обострения, а внизу была сноска: "Обострение болезни печени и желчного пузыря сопровождается обострением гастрита, в этом случае см. диету при болезнях желудка".

Я перевернула страницу и прочитала, что мне в течение двух недель рекомендуется протертая пища! А меня продержали на протертой пище в больнице всего два дня и стали давать щи из квашеной капусты на третий день.

Я знала, почему Таисия Петровна ставит мне такой диагноз, не соответствующий истине, - я не желаю лежать положенные при обострении желудочных болезней две-три недели в стационаре, инфекции у меня никакой нет, отделение инфекционное, вот отсюда и диагноз.