Комедия положений (СИ)

Как-то раз я сидела в лаборатории Юры Иванова, мы стряпали очередную программу с его девочками. Зоя Сорокина, секретарь и оператор, проходя мимо меня, бросила взгляд на мою юбку. Юбка была связана крючком из красной ковровой шерсти с добавлением зеленых и белых полосок. Вязка столбиками с накидами выглядела сеткой. Оглядев со спины эту сетку, натянувшуюся на попе, Зоя спросила:

- Ты чего в дырявой юбке ходишь?

Я оглядела себя, насколько могла поворотить шею. Поняв, что дыр нет, а имеется в виду ажурная вязка, я вздохнула:

- Да всё денег не найду на юбку, бедность задавила.

- Ну, интересно, - не сдалась Зоя, большая насмешница. - В соболях ходишь, а зад прикрыть нечем?

Я погладила ладошкой шапку, красующуюся на моей голове. Крыть было нечем.

Здравствуй дорогая Зоя! 9/Ш

Через день после отъезда Резо я заболела, видимо грипп - с температурой под 38 и сухим болезненным кашлем, саднит за грудиной. Сорвалась поездка, да и не знаю, смогу ли я одна выкарабкаться. Ты не сможешь приехать. Лежу в одиночестве. Сегодня температура опять поползла вверх, и я приняла полтаблетки аспирина. Анальгин кончился. Голова болит.

Я никому звонить не могу, разве врача вызвать только, боюсь осложнений. Да и соседка Нина (у которой телефон) боится гриппа. Не везет мне, да и только. Агнесса не может помочь, т.к. ее брат Петро упал, сломал бедро, лежит в травматологии и она его выхаживает. Я отдала ей одно судно резиновое.

Грипп очень ослабляет. Тут еще белье в тазу, я же не думала, что заболею.

Как там дети, не болеют ли они, весна всегда коварна. Жду ответа. Плохо всё. Целую, ма.

Вот так-то. Что не ждешь, да получишь.

13/III 86. Письмо не отправила. Уже 2 дня, как температура 36, но саднит за грудиной, с трахеитом куда ехать? Сона зашла только сегодня, у нее Лиля (дочь ее) заболела. А вчера заходил Жора, (товарищ Резо). Я попросила его принести хлеба и заказать микстуру в аптеке с эуфилином от кашля, что он и сделал. Обещал зайти через 3-4 дня. Врач была 10/III, послушала, велела лежать в тепле. Но приходится готовить. В день только был суп и кусок вареного мяса, а сегодня принесла Ирочка бутылку молока и хлебцы. Если бы не кухня...

Дала номер телефона Агнессы, не знаю, позвонит ли Сона, хочу, чтоб и горло посмотрела. Интерферон кончился, есть в ампулах, но срок вышел, боюсь капать. А Жору забыла попросить, у него знакомый в аптеке. Так не хочется тебя беспокоить, может, выкручусь? Еще раз. Жду письма, совета.

А кто это письмо бросит?

Оказывается эпидемия вирусного гриппа, сказали по телевизору идет на убыль, но у нас в разгаре. Берегись сама и береги детей. Уж когда я увижу их. У вас пока тепло, но именно конец марта будет - 20.

Целую, ма.

Весь вечер, лежа на боку продиралась (чтением это не назовешь, но тогда я считала необходимым доводить до конца раз начатое, с годами это кануло навсегда) сквозь новый роман Юрия Бондарева. Не знаю, когда он в действительности печатался в Новом Мире, и как назывался; помещаю его в этот год, дальше пойдут прекрасные вещи, а вот 84 и 85 годы еще яма в нашей литературе.

До этого я читала много лет назад "Горячий снег", вещь, показавшуюся мне живой и искренней, а тут прочитала десяток страниц и затосковала. Весь роман был построен на том, трахнул ли немолодой режиссер бабу, которую продвигал в примы или нет. У дочери главного героя тоже трагические проблемы: купила кольцо с изумрудом, и все продавщицы в магазинах ей завидуют, пристают, где достала. Утонченная девушка страдает, понимает, что у нее плохой вкус, на уровне продавщиц и официанток.

Я зашвырнула журнал под софу. Рано утром мне надо бегом на электричку, еще просплю с этими изумрудами.

Утром холодно, ветер в окна и мороз выстудили квартиру. Кажется невозможным в этой полной темноте длящейся ночи выползти из-под одеяла, но вот выползаю, в туалет приспичило.

Чуть мерцает рассвет. Тихо, дети и муж спят. Я включила свет на кухне, глянула на часы, пол седьмого. Босиком прошлепала к окну. На градуснике минус тридцать.

Внизу двигаются в утренних сумерках бесшумные с высоты седьмого этажа тени.

Я уперла лоб в холодное стекло и наблюдаю за ними.

Наклоняясь, чтобы прикрыть хоть немного лицо от холодного ветра, призрачные женские фигурки продвигались к воротам детского сада, а за ними тянулись веревки с санками. Маленькие, годовалые, и постарше дети были закутаны в теплые платки, оставались одни глаза. Полседьмого утра крохотных деток подняли из постели, закутали и потащили в детский сад в тридцатиградусный мороз молодые безумные матери. Сейчас бросят детей на руки нянечке и побегут на электричку, успеть в Москву на работу. Те же, кто работает в Долгопрудном, пройдут часом позже, тогда будет светлее и чуть потеплее.