Комедия убийств. Книга 2

Книжка у него интересная, тут ничего не скажешь, но не все в ней понятно. Вот, например, не сказано, почему Эйрик превратился в ястреба, Бьёрн в медведя, Тафюр в волка, а Хьюго Хромой в орла? И что означает фраза в конце — «Нас мало, но мы еще есть!». Что еще за «мы»? Получалось, что Славка нахально причисляет себя к избранным, причем даже и не думает включать в их число Женьку. Вот это уже совсем никуда не годилось! От подобной мысли любой почувствует, что его предали.

«Славка — предатель, — твердо решил Женя, приговор был окончательный и обжалованию, по крайней мере до возвращения друга, не подлежал. — И еще! Никакой его дед или там прадед не бог Один! Мало ли одноглазых на свете?!»

Занятый такими мыслями, Женька, сидевший во дворе на лавочке и разглядывавший мысок нечищеного сапога, не заметил, как рядом с ним сел какой-то дядька.

— Привет, — сказал он и улыбнулся.

Лицо у незнакомца было приятным, где-то Женя видел его, наверное, в кино.

«Может быть, он артист?» — предположил мальчик и ответил:

— Здрасте.

Завязался разговор, незнакомец и правда оказался артистом, он снимался за границей, где сыграл роль в фильме, который назывался «Король-убийца» или «Убийственный король».

— Я не видел, — вздохнул мальчик.

Оказалось, что фильм еще не вышел на экраны, но отрывки из него уже показывали в рекламе по телевизору и киногерой, представившийся Ильей, только что вернулся из Голливуда.

— А где же твоя тачка? — Мальчик с недоверием покосился на просто одетого Илью. — В Голливуде все на шикарных тачках ездят, на «фордах», «поршнях» и «плинтусах», то есть на «плимусах».

Илья весело расхохотался.

— На «порше» и «плимутах», — проговорил он смеясь и, видя, что собеседник надулся, вынул из кармана и протянул ему «марс».

— Мне?

— Ну а кому же еще?

Поблагодарив, Женя, не сдержавшись, принялся за угощение, а артист спросил:

— А что, твои друзья так же говорят?

— М-п-што? — отозвался мальчик с набитым ртом.

— Ну, я хочу сказать, они тоже говорят «поршни» и «плинтусы»?

Женя думал довольно долго, но когда от «марса» остался один только бесплатный ломтик, наконец, изрек:

— Да нет, Славка говорит «плимусы», фу ты, «плимутсы». Мы даже поссорились из-за этого.

— А какой это Славка?

— Калачик, Колобок.

— Калачев, что ли?

— Ну… А ты… вы его знаете?

— Нет. Но ты же сказал — Калачик, вот я и подумал…

— А-а… — мальчик успокоился и даже, похоже, обрадовался тому, что артист не знает его приятеля.

— И часто вы ссоритесь?

— Нет, раза два в неделю, — сообщил Женя и добавил: — У него волшебный зеленый камень, он духов вызывает. Но это все ерунда, никаких духов нет, а камень — простая стекляшка.

— Да что ты говоришь? А он дома?

— Кто?

— Твой приятель.

Илья прекрасно знал, что Слава Калачев с матерью отбыли в неизвестном направлении, об этом сообщила Иванову очень подозрительная тетка, живущая ниже этажом. «В Кашин?» — спросил он. «Нет-нет, не в Кашин, что вы, нет!» Она врала, можно было бы разговорить ее, но Илья решил поступить иначе.

Он знал, как найти дом в Кашине, но нужно было убедиться, что Калачева уехала именно к бабушке, а не просто сменила адрес. Выходя из подъезда, он увидел мальчишку. В кармане еще оставался батончик «марса», ими Илья подкреплял физические силы. Он понял — Локи с присущим ему изяществом дает союзнику пас.

— Не-a… Он уехал.

— В Кашин?

— Да… А вы откуда знаете?

— А я фокусник… Показать фокус? — Илья достал из-за пояса револьвер. — Ну как?

— Кольт-«фрон-ти-ер», — по слогам прочитал Женя. — Класс!

— «Фронтир», — поправил Иванов.

Дав мальчику две-три минуты на забаву с револьвером и пообещав заскочить к нему в гости через денек-другой (когда достану патронов), Илья убрал оружие и, мысленно представив себе маршрут к оздоровительному центру, отправился к метро «Маяковская».

CVII

«Как это мне удалось так нажраться? — недоумевал Роман Георгиевич Козлов. — Прям чудеса! — В огромной четырехкомнатной квартире в престижном Крылатском восьмой зам «Исполина» пребывал в полном одиночестве — жену Жанну и дочек Козлов отправил на время каникул на дачу. — И выпили-то вроде немного…»

Все верно, причины задаваться подобными вопросами у председателя общества «Зеленая лампа» безусловно наличествовали и выпил не больше бутылки. Компанию составляли надоеда Шарп и Крымов, присутствовала также Лена, последнюю, правда, вскоре увез Шаркунов, Зинку… Зинаиду Козлов еще раньше сам отправил к Богданову.

Роман поморщился, не совсем ловко чувствовал он себя — следить за другом нехорошо это, ох как нехорошо. С другой стороны, куда денешься — в долгах как в шелках, кредитор приказал, вот и все. Процент поморщился и подумал о Шаркунове:

«Если бы ты, морда жидовская, не был таким скупердяем! Всего две сотни просил-то! Абала-босс![20]»

Президент «Исполина» не только не дал заместителю взаймы двусти тысяч долларов, но запретил также и остальным замам под страхом отстранения от должности ссужать Козлова деньгами.

Роман чуть не выл от обиды:

«Чужим столько отваливаем, а своим!»