Комедия в черно-белых тонах

Деваться некуда – даст наказ своим работникам, напряжет охрану на присмотр, да сам в камеры посматривать будет, так что цел будет этот маменькин сынок.

[1] Меркурий – взято название реально существующего поставщика вино-водочных изделий.

[2] Чивас – имеется в виду виски Chivas Rеgal.

[3] Стекло – в работе бармены этой общей фразой называют посуду для своей работы – роксы, хайболлы, флюте и другие подобные полезные вещи.

[4] «BARДак» – взято название реально существующего заведения.

[5] Штука – имеется в виду тысяча рублей.

[6] Реально произошедший случай, взят из жизни.

[7] Офики – официанты.

[8] Чаюха – среди своих официанты так обзывают чаевые.

Часть третья

Нашлись добрые люди… Подогрели, обобрали. То есть подобрали, обогрели… (с)

Близился вечер.

Мишаня добрался до родного угла, где был проконтролирован еще раз Женькой на предмет сборов в злачное место.

А Ван Васыч, оставил заведение на несколько часов, чтобы смотаться домой, переодеться, и, скрипя зубами, вернулся обратно, выполнять задание двух старых подружек.

А Елена Санна стучалась в дверь Ширы Самуиловны.

Лаваныч заявился строго в назначенное время, видимо боясь, что Михась может срулить в самое безопасное место – мамину квартиру. Тогда его оттуда точно не выцарапаешь. Проведя быстрый осмотр и удовлетворившись увиденным, он подхватил Акельферда под белы рученьки и уволок к стоящей у подъезда новой машине – хвастаться.

– Ну как? Как тебе? – теребил он Мишу, восторженно сверкая глазами и нарезая круги вокруг свежекупленного.

– Да нормально.

– Нормально?! – завопил Женька, – ты, засушенный банковский бланк! Да она просто шикарная красотка!

– Красивая, красивая, – согласился Мишаня, – только ты что, потом пьяным за руль собрался садиться? – подозрительно сощурив глаза, уточнил Михась, в жизни не переходивший дорогу на красный свет.

– Да ты что! У тебя постоит. Такси вызовем. Какой мне кайф, только что обмыв эту прелесть, въехать в первый же день, в какой-нибудь столб.

– А-а-а… Ну, тогда ладно. Пойдем обмывать твою новинку. Надолго ли…

– Ну чего ты гундишь, как старая перечница. Это всего-то третья машина.

– И ты не собираешься останавливаться на достигнутом, – подколол Мишаня, – чего тебе на старой не ездилось? Или у этой колеса квадратные?

Перепираться с Акельфердом было гиблое дело, если тот за что-нибудь уцепится, то заведется часа на три и будет бухтеть безостановочно. Поэтому Жека, быстренько свернув разговор, вызвал такси и через пять минут заталкивал Мишаню на заднее сиденье. Через двадцать минут они входили в заведение, чтобы дать новой машине Лаваныча зеленый свет и благословить на гладкую дорогу.

В это время на кухне, уютно пристроившись за щедро накрытым столом, сидели две старые подруги. Шира Самуиловна подливала в рюмку Елене Санне коньяк, подкармливая шоколадкой, горяченькими отбивными и солеными огурчиками. Санна была охоча на покушать, поэтому закусывала от души и много, не заморачиваясь последовательностью принимаемых блюд. Шира смотрела на Санну, умиляясь ее аппетиту.

– Если б мой Миша так же ел, а то не в коня корм. Еда впрок совсем не идет.

– Подумаешь, прямая кишка без извилин, совсем прямая… и ростом не вышел. Зато весь в корень ушел.

Шира прыснула, затем захохотала

– Лен, ну вот за что я тебя люблю, так за твою прямоту и убойное чувство юмора.

– Нет, ну а что? У всех мелких мужиков в штанах будь здоров. Вот вспомни моего Григория.

– Какого?

– Ну, четвертый, который. Тоже от горшка два вершка, зато в штанах знатный агрегат был. Жаль мужик рано отошел… Хорошие у него были яйца…

– Да-а-а… Наши с мамой мечты о том, чтоб Мойша набрал мало-мальский приличный вес ушла в небытие. Видимо, правильно говорят, маленькая собачка до старости щенок, – сокрушалась Самуиловна, – толку-то нет. Кости все так же гремят, рост не прибавляется, кудри не распрямляются и вес никак не набирается. Хотя ты права, хоть содержимым в штанах природа не обидела.

– Шира, ты что, до сих пор его яйца проверяешь? Мальчику уже третий десяток идет – середина-наполовину, – изумилась Санна.

– Да ты что! – замахала руками на нее подруга. – Это я так, по старой памяти.

– А теперь уточни, до каких лет тебя старая память заставляла инспектировать обрезанный Мойшин отросток?

Самуиловна смутилась, но все-таки призналась:

– Лена, ну ладно тебе. Ну, подсмотрела случайно… Мальчик из душа вышел и нечаянно полотенце с задницы потерял…

– Вуайеристка ты старая, Шира. Что я еще могу тебе сказать… женить его уже надо.

– С ума сошла? Он еще маленький!

– Это на третьем десятке-то? Честно скажи, что не хочешь рядом около него баб видеть. Так и будешь караулить до сорока.

– Так и буду, – грустно согласилась Самуиловна, тяжело вздыхая.

– Ладно, не будем о грустном. Наливай, а то у меня сегодня на работе одни нервы…

– Опять Мартиросян небось выкинул что-нибудь?

– Да и он, нервотрепщик. И стул сегодня решил взбрыкнуть и поменять центр тяжести моей пятой точки. Еле в дОлжный вид его привела.

– Кого? Мартиросяна или стул?

– Да дался тебе этот Самвел. Забодал он меня уже! Что ни неделя, то какой-нибудь финт выкинет, а мне разбирайся с ним.