Комендант Освенцима. Автобиографические записки Рудольфа Гесса

Евреи содержались в КЛ с самого начала. Поэтому я достаточно хорошо познакомился с ними еще в Дахау. Евреи тогдашнего времени ещё имели возможность выехать, если какое-нибудь иностранное государство давало им разрешение на въезд. То есть их пребывание [в лагере] было только вопросом времени, и, соответственно, денег и иностранных связей. Многие в течение нескольких недель добывали необходимые визы и так смогли избежать ареста. Остаться в лагере пришлось лишь осквернителям расы или евреям, которые в системное время занимались особенно активной политической деятельностью. Те, которые имели надежду выехать, думали лишь о том, чтобы их жизнь в заключении протекала «без осложнений». Они прилежно работали, насколько были к этому способны — ведь большинство из них было непривычно к любому физическому труду — держались по возможности тихо, старательно выполняли свои обязанности. Евреям в Дахау приходилось нелегко. Они должны были делать нелегкую для них физическую работу в гравийном карьере. Благодаря Айке и «Штюрмеру», который вывешивался во всех казармах и кантинах, охрана присматривала за ними особенно сурово. Как «осквернители немецкой расы», они подвергались особым гонениям, в том числе и со стороны солагерников-заключенных. Поскольку в шутцхафтлагере «Штюрмер» тоже вывешивали на стендах, его влияние сказывалось даже на заключенных, прежде не бывших антисемитами. Евреи сопротивлялись этому типично по-еврейски: путем подкупа солагерников. Все они имели достаточные суммы денег и поэтому могли купить в кантине всё, что только хотели. Поэтому среди заключенных, не имевших денег, они находили достаточно добровольцев, готовых за курево, сладости, колбасу и т. п. оказать им встречные услуги: так капо предоставляли им легкую работу, а заключенные, работавшие в санчасти, помещали их туда. Один еврей, чтобы попасть в санчасть, даже сумел за пачку сигарет уговорить одного заключенного-санитара, сорвать ему ногти с больших пальцев ног. Но большего всего евреев притесняли их собственные соплеменники, будь то десятники или старосты. Особенно отличался этим один блокэльтесте по фамилии Эшен.

Позже, будучи втянутым в одну гомосексуальную историю, он испугался наказания и повесился. Этот блокэльтесте истязал других не только физически, всякого рода придирками, но прежде всего психически. Он постоянно давил на них, подстрекал их к нарушениям лагерного распорядка, подстраивал нападения заключенных друг на друга и на лагерный актив, чтобы тем самым получать поводы для донесений о наказаниях, но не предъявлять их, а с их помощью всегда держать других заключенных под угрозой такого предъявления. Он был воплощением «злодея» — человек, рабски угодливый по отношению к эсэсовцам и готовый совершить любую подлость против своих солагерников, своих соплеменников. Я несколько раз пытался снять его с должности. Но сделать это было невозможно. Айке лично приказывал оставить его.

Айке специально для евреев придумал одно коллективное наказание. Когда в мире стартовала очередная лживая кампания против КЛ, евреям пришлось в течение целого месяца или даже квартала оставаться в постелях. Встать и выйти из барака они могли только для приема пищи и на перекличку. Помещения не проветривались, окна были закрыты. Это было суровое наказание, особенно его психическая сторона. Из-за этого принудительного лежания они стали настолько нервными и раздражительными, что один уже не мог видеть другого, не мог выносить его присутствия. Происходили страшные драки. Айке считал, что виновниками кампании были вышедшие из Дахау евреи, поэтому как следует наказать за это следовало всех евреев.