Комендантский час

Необъяснимое волнение, как по мановению волшебника, вошло в него.

Захар с трудом заставил себя лечь, не сомкнув до утра глаз.

Все повторилось на другую ночь.

Захар знал, что ему делать. Он продлил у врача больничный, в тот же день выехал на хутор.

Рычнев занял пустующую хату, протопил дровами печь. Устроившись за немытым столом, перекусил прихваченными из дому бутербродами.

От нечего делать погулял по двору и, совсем заскучав, спустился по косогору к пруду.

На утрамбованном песчаном пятачке чернела зола потухшего костра, валялись вспоротые консервные банки, пустые разнокалиберные бутылки.

Захар вспомнил, как еще совсем недавно купался на этом самом месте, спокойный и счастливый. Но вспомнил без сожаления…

Жгучее нетерпение все сильнее захлестывало. Как будто где-то неподалеку происходит что-то очень важное и надо сию минуту быть там.

Он поднялся на холм, и сердце сжало сладостное томление, когда в лиловых предвечерних сумерках увидел пойму и скопление деревьев на повороте к озеру.

Не сдержавшись, издал радостный возглас. На чистом зеркале пруда, как подводный фонарь, блестела, отражаясь, луна.

Она взошла из-за спины Захара и была незаметна, пока не налилась голубым светом.

Повинуясь безмолвному приказу, Захар пошел, завороженный луной.

Он старался идти так, чтобы она была слева, и тогда словно светлая просека пролегала в чащобе ночи.

Деревья у развилки дорог, мелькнув на секунду, исчезли, словно погрузились в черную пучину. А свет, как луч прожектора, вел Захара дальше по пробитой среди кустов и мокрой травы тропинке, пока не уперся в знакомый саманный домик.

Он рывком распахнул дверь и, ошеломленный, замер на пороге. В одну секунду сквозь дырявую крышу будто ударили десятки острых разноцветных игл, выхватив из тьмы колченогий стол, приспособленный под табурет ящик, свернутый матрац в углу.

На столе, между краюхой хлеба и оплывшем огарочком свечи в треснутом стакане, лежала раскрытая книга.

Захар сразу догадался, что перед ним труд Коченкова. Он протянул руку. Пальцы стали сизыми, словно их опустили в химический раствор.

К большому разочарованию, не нашел нужных страниц.

Захар сел на шаткий ящик, раздумывая, откуда в заброшенном домике взялся столик и кто спит на матраце.

Возможно, этот человек прятался здесь и раньше, но когда появился Зубарь с дружками, исчез.

Рычнев решил дождаться незнакомца — сколь ни опасна была бы встреча с ним. В конце концов и он имеет право быть посвященным в тайну, иначе что тогда привело его сюда?

Он попытался сесть удобнее, но не смог, ощутив вдруг себя как прикованным к ящику. И в этом тоже усмотрел чью-то волю.

Узкие пучки света на столе начали постепенно меркнуть, лишь вокруг книжечки оставалось голубое свечение.

За стеной послышались шаги. Захар напрягся, мысленно приказывая войти тому, кто топтался за дверью.

«Сейчас это должно случиться», — с трудом поднялся Захар.

Томительные секунды показались долгим часом и, не выдержав, он слабо толкнул дверь.

Противно заскрипели несмазанные петли. Захар посторонился, давая зайти высокому человеку, которого, к своему ужасу, узнал.

— Ты-ы?! — вскричал Захар, отказываясь верить в то, что видит.

Человек с размаху захлопнул дверь, норовя ударить.

Но Захар уже падал без чувств, успев назвать имя того, кого сам видел мертвым:

— Костлявый, ты-ы!..

6

Мешалкин лишь одну ночь провел у знакомой. На рынке она маркировала товар, и Герман, скуки ради, заигрывал с нею.

Откровенные намеки разбитной бабенки он оставлял без внимания, не желая лишних хлопот.

Но проторчав до ночи в трубе, когда одурачил милицию, вспомнил о приглашении в гости.

Занятый своими мыслями, Герман был не особенно расточителен на любовные ласки. Однако бойкая и не очень разборчивая вдовушка радовалась и этому.

Дождавшись, когда женщина ушла на работу, Мешалкин нахлобучил шляпу ее покойного мужа, нацепил очки и покинул свое нежданное пристанище.

Ближайшая железнодорожная станция находилась за тридцать верст, автостанция, конечно, была под наблюдением.

Покружив по поселку, Герман решил возвратиться.

Под вечер дважды прошелся мимо дома вдовы. Занавески на окнах были раздвинуты… Герман еще больше заподозрил неладное. С какой стати далеко не молодой женщине сумерничать, дожидаясь его?

Двое крепких ребят прогуливались поблизости. У одного под плащом попискивала рация.

Бурый лихорадочно соображал, куда бы приткнуться.

Возле базара встретил примелькавшегося алкаша. Мешалкин с готовностью согласился составить тому компанию.

Распив бутылку в грязной, но теплой котельной, Герман дал кочегару еще на два «пузыря».

Утром, когда пришел сменщик, все началось сначала… Мешалкин лишь делал вид, что пьет, обдумывая, как поступить дальше. Исчезнуть надо было так, чтобы уже не искали.

Ему повезло, что он быстро нашел Захара… Самое страшное пережил, когда нырнул перед несущейся на него баржей и находился под водой, сколько мог выдержать.

Потом, продрогший (плащ с документами он бросил специально), Герман отогревался в избушке охранника, наплев тому бог весть что.