Комендантский год

Сама она глаз не открывает. Стоит, чуть ли не зажмурившись, но наверняка видит все, что нужно. И слышит, разумеется. А вот я, пока не нацеплю свою гарнитуру обратно, буду глух, как пробка. Где она, кстати? Болталась ведь на ухе, когда отпускал модуль в свободное плавание. Интересно, упала где-нибудь в коридоре, пока друиды волокли меня на свой корабль, или канула в нети уже там? Хотя, какая разница? Все равно придется вымогать у Жорика новую.

– Начать процедуру мобилизации!

Дисплеи мостика вспыхивают самостоятельно, без просьб и приказов. И я даже смогу разобраться, что мне показывают. Года эдак через полтора, потому что строчки символов бегут по студню экранов слева направо и сверху вниз с такой скоростью, что медузки не справляются. Вернее, они-то явно понимают, что к чему, но в мой мозг стучаться с этими сведениями даже не пытаются. Чтобы не замкнуло, наверное.

– Доложить о готовности!

Что я тут вообще до сих пор делаю? Уж точно не руковожу. Да и не собираюсь: подчиненные знают свои обязанности намного лучше, чем их непосредственный начальник. Нет, в таких случаях самым разумным будет просто не вмешиваться. Не отсвечивать, как говорил Михалыч из эксплуатационной службы. Вернее, выражался он куда как многообразнее и шире, но эти слова, пожалуй, были единственными, подходящими к употреблению в обществе женщин и детей.

Так что, короткими перебежками, по стеночке, бочком-бочком – и к двери, пока не застукали и не приставили к делу, суть которого мне не постичь никогда и никакими…

– Желаете провести инспекцию, сэр?

Почему не оставить Стасика в покое, а? Хотя бы на минуточку?

– Это необходимо?

– Не могу знать.

Ну да, конечно. Я-то, наивный, думал: не дергают меня с утра до вечера лишь потому, что понимают полную бессмысленность такого поведения. А все с самого начала было совсем наоборот. Но незнание законов, как говорится, не освобождает.

Хорошо хоть, потеплело. Правда, пока ещё не настолько, чтобы голова согласилась работать.

– Адъютант…

– Сэр?

В дебри местной внутренней политики не полезу. Я и дома, что называется, с младых ногтей наблюдая жизнь вокруг, не особо разбирался в происходящем, а тут и пытаться не стану. Все эти правила, политесы, этикеты… Мне бы чего попроще.

Зато главное понятно без перевода: после фиксации факта самоуправства нужно ждать на свою задницу уже не приключений, а хворостины. Весь вопрос, как скоро.

– Сколько времени у нас в запасе?

– До прибытия кавалерии? Не менее суток.

Не многовато ли? Хотя, сначала ведь главному начальству нужно собраться и решиться, а потом пока ещё приказы дойдут по цепочке до непосредственных исполнителей…

– Что мы можем сделать за это время?

– Все, что пожелаете, сэр.

Видимо, другого ответа на подобный вопрос я не получу уже никогда.

Ладно, конкретизируем:

– Насколько база уязвима перед… эээ, вторжением?

– При полной блокировке шанс осуществления несанкционированного доступа составляет не более двух пика-процентов.

Это сколько же будет? Если очень-очень мало, то к чему тогда такая точность?

– А по-человечески?

Думаете, основная линия партии дрогнула хоть на мгновение? Ха, как же! Блондинка взяла лишь коротенькую паузу, а потом отчеканила в прежней тональности:

– Но пасаран.

Чудная новость. Должна, наверное, успокаивать намертво.

– Уверены?

– Для нейтрализации действия силового контура необходимо использовать зеркальную схему с источником энергии сравнимого либо…

– Адъютант!

– Сэр?

– Помните, о чем я просил? Своими словами, пожалуйста.

Блондинка коротко кивнула и бодро отрапортовала:

– Против лома нет приема!

Часть 3

Вот как так может быть, что ситуация проясняется, но одновременно все больше и больше запутывается? Видимо, запросто. Но от осознания этого легче почему-то не становится.

Если база, на которой меня угораздило оказаться, в самом деле, настолько серьезное, неуязвимое и вообще весьма загадочное сооружение, то почему – я? Это все равно, что обезьяне уже не гранату давать, а атомную бомбу. Да даже если не переходить на всякие недоразвитые личности, картинка получается жутковатая.

Хорошо, пусть не вооружение, как таковое, но несомненная ресурсная мощь, вложенная в руки одного-единственного субъекта? Бред. А если у меня… то есть, у коменданта крыша уедет? Что тогда? Получаем мину замедленного действия, с которой ничего нельзя сделать. И эти, с позволения сказать, люди ухитрились построить целую космическую империю?

Пристрелите меня, кто-нибудь.

Я могу примириться, приноровиться. Притерпеться, наконец. К тому, что понимаю. Но здесь…

И никакие толмачи не помогут.

– Как выполняется блокировка?

– Из аппаратной, сэр.

Ну да, логично. Только почему это мы вдруг пожевали губами и осторожно дополнили:

– Как и стартовая процедура.

Тот шум-гам, мигом посадивший аккумуляторы? А, наверное, на такой важный случай полагается непременно пошурудить главным разводным ключом.

– Ну, аппаратная, так аппаратная… Пойду, пройдусь.

– Полагаю, в этом более нет необходимости, сэр.

Меня вовсю терзают смутные сомнения. А вот её – нет.

– Что вы имеете в виду?

– Дистанционное управление.