Комендантский год

Машину дважды останавливали посты, тут же пропускали, высокий забор был увенчан колючей проволокой, охрана выслушала Рыбникова и торопливо открыла ворота. Комплекс зданий за обширным пустырём напоминал старорусские вельможные палаты, главным здесь был крупный терем из просмолённого бруса с остроконечными башенками, резными карнизами и наличниками, к нему лепились строения скромнее, но тоже с лубочными мотивами. Периметр охранялся, здесь была не самая окраина посёлка, но в полуденной дымке уже синел лес. Волновалась челядь и охрана, бородатый мужик в фартуке спешил в дом, на его физиономии сияла перекошенная улыбка, на крыльцо подсобного строения высыпали женщины, стали оживленно переговариваться, стрелять глазами. Вадим первым выбрался из кузова, помог Алевтине спуститься, Рыбников украдкой подмигнул ему, мол, действуй капитан, сейчас твои заслуги будут оценены в полной мере.

С крыльца спустился мужчина – не гигант, не косая сажень в плечах, но плотный с одутловатым лицом и выпуклыми глазами, в которых проблескивал огонёк. Он был одет в армейский китель без ремней и обходился без головного убора. Мужчина сильно волновался, это было заметно.

Алевтина взвизгнула и кинулась ему навстречу, прямо как в кино, восторженно взвыла челядь, загудели полицейские. Брат обнял сестру, засмеялся, закружил её в каком-то бешеном хороводе. Кинооператора в этот момент здесь точно не хватало.

- Бронислав прекрати! - заявил Алевтина. – У меня голова кружится, я плохо себя чувствую.

- Ах, прости родная, - Каминский поставил сестру на землю, но продолжал её ощупывать, словно не верил, что это она и есть. – Аля, дорогая, что с тобой? Худая и щёки ввалились, бедная моя. Сутки тебе, ищу, места не нахожу, уже похоронил, ан нет, роскошный выдался подарок на день рождения. Что случилось, милая?

Алевтина говорила сбивчиво, постоянно всхлипывала, со стороны казалось, что она безумно рада встрече, хотя так оно и могло быть - это дело тёмное, кто их поймёт, этих родственников. Алевтина висела у брата на шее, слёзы лились из её глаз. Она снова говорила, глотала слова, заикалась. Каминский сочувственно качал головой, гладил сестру по плечам.

- Брони, это было ужасно. Я не знаю как мы выжили, нас окружали страшные люди, мы были на самом краю. Если бы не Вадим Андреевич, он такой храбрый, вытащил меня из всех неприятностей.

Вадим уловил на себе беглый взгляд обер-бургомистра, но держался, скромно стоял в отдалении.

- Успокойся родная. Всё хорошо, что хорошо кончается, - ласково пробормотал Каминский. - Ты натерпелась, забудь об этом. Домработница отведёт тебя в дом, жить будешь в гостевой спальне, там есть всё необходимое. Тебе покажут, где принять ванну, дадут чистую одежду, помоешься, потом поешь и ложись. А вечером поговорим, у нас будет целый вагон времени. Представляешь, - Каминский засмеялся. - Вчера мои архаровцы были на том месте, где кто-то обстрелял вашу колонну, они собрали часть вещей из распотрошённых чемоданов и привезли сюда, я их чуть не пристрелил за это. Оказалось правильно они сделали, не всё так ужасно, посмотрим что можно сохранить, а не хочешь - к чёрту эти тряпки. У нас есть всё, что душа пожелает, подыщем новое с иголочки. Ну всё родная, иди отдыхай.

Алевтина обернулась к Зорину, одарила его благодарной улыбкой, это тоже не осталось незамеченным. Подбежала женщина с косой, взяла Алевтину под локоть, увела в дом. Каминский проводил сестру глазами, потом с интересом и глянул на её спутника.

- Можно вас, уважаемый? - голос у него был вкрадчивый, бархатистый.

- Так точно, господин обер-бургомистр! - Зорин приблизился строевым шагом, лихо отдал честь на советский манер. - Капитан Зорин к вашим услугам. Направлен из Брянска сопровождать фрау Каминскую. Такой приказ я получил от начальника отдела охраны и сопровождения грузов майора Репчинского.

- Какой вы лихой, - пробормотал Каминский. - Я вижу, вам тоже досталось, капитан. Выглядите вы так, словно из одного места вылезли.

- Так оно и было. Уж прошу прощения, господин обер-бургомистр.

Каминский засмеялся - с чувством юмора у этого диктатора дело обстояло не совсем безнадёжно.

- Как вас, по имени отчеству? Я запамятовал

- Вадим Андреевич.

- Ну что же, Вадим Андреевич. Отныне я ваш должник. Вы вели себя достойно, не бросили мою сестру в трудную минуту. Я очень дорожу ею, в прежние годы нас связывало очень многое.

- Это лишнее, господин обер-бургомистр. Я выполнил свой долг и приказ вышестоящего начальства, - Вадим для проформы поменялся и продолжил. - К тому же у меня, нормального мужчины - я себя таким считаю, не имелось морального права оставить в беде женщину. Так воспитан, господин обер-бургомистр.

- Ну что же, вы получили достойное воспитание, - глаза Каминского сузились в щелки. – Признаетесь, Вадим Андреевич, у вас что-то было с Алевтиной?