Комендантский патруль

У самого въезда на 20-й участок лежит открытая холмистая местность. Нефть самотеком выходит из почвы и черной маслянистой струйкой течет вдоль дороги. Мертвые, темнеющие пятна земли, на которой ничего не растет, провожают ее гибельный путь. Огромные, вязкие лужи черного золота, в которых отражается солнце, небрежно разбросаны у пыльных обочин. Чеченская нефть. Черная кровь земли, смешанная с людской, ее багровые зарева горящих скважин… Непоправимое горе Кавказа…

Не видя смысла кого-то задерживать, мы точно следуем указаниям Рэгса: «взглянуть одним глазком». Но и вдоль всей дороги действительно не встречается ни один человек, а в гибельную чащу леса мы не заезжаем.

На вечернем построении Тайд ходит кругами перед строем и бесконечно повторяет одну и ту же фразу: «Надо последний долг Родине отдать!»

Напрягши все свое внимание и навострив уши, мы тем не менее никак не можем уловить общую суть его речи и не поймем, о чем это он, начальник, разглагольствует. То ли на смерть нас всех сейчас отправят, то ли просто попросят сдать оружие и разойтись по домам, и тем самым, лишив боевиков их добычи, покончить с войной. Да и какой опять долг-то? Устали уже отдавать. Все дай да дай. Сколько можно?

Неизвестные из машины обстреляли 14-й блокпост липецкого ОМОНа. Пострадавших нет.

На перекрестке улиц Ханкальская — Гудермесская на фугасе подорвалась машина Временного ОВД Октябрьского района. Водитель погиб на месте, трое милиционеров ранены.

10 августа 2004 года. Вторник

Неслыханное событие — отправление поездом Москва — Грозный болельщиков футбольной команды «Терек». Кандидат в президенты Алу Алханов дарит им бесплатные билеты до Москвы на футбольный матч УЕФА.

Обычная рутинная и никому не интересная весть, никогда бы не затронувшая спокойный сон нашего сознания, если бы весь имеющийся в распоряжении Тайда личный состав не был сегодня отправлен провожать с вокзала этот треклятый поезд.

Мы сидим где-то далеко от самого вокзала и прикрываем тылы. Целая толпа из десяти человек ходит-бродит у путей, не зная, чем занять себя. Сбрасываемся, покупаем минеральной воды, колбасы и хлеба, неторопливо это все пережевываем, и в перерывах между едой, по переменке, моем косточки нашим командирам. Сегодня невыносимо жарко и душно. В несчастье своем мы клянем и это жирное, слепящее солнце, и убогую свою судьбу, в разгуле общего ропота желаем поскорее сойти с рельсов тому самому поезду.

После отправления поезда еще около двух часов весь отдел сидит, охраняя давно остывшие от состава рельсы. Там, наверху, в недосягаемых для нас мягких креслах Чеченского МВД, возможно, кто-то боится захвата этих самых рельсов боевиками и дальнейшей погони за поездом по захваченным путям.

Сидя на пыльном бревне, я силюсь отгадать непростую загадку: на чем они поедут догонять поезд? Наверное, на дрезине. Боевики, догоняющие на дрезине поезд для его захвата… Делюсь своею больной фантазией с остальными. Мы долго смеемся и, развивая мысль дальше, дорисовываем на дрезине пиратский флаг с черепом и костями, а дальше и захват самого поезда уже где-то под Москвой.

Ближе к обеду объявляется общий съем.

По приезде в отдел меня назначают в СОГ. Закрывшись в комнате, я сижу на своей кровати, изредка протягивая руки, чтобы отрезать очередной кусок арбуза.

Первый выезд на проспект товарища Ленина, где снова разбирают дом. Изъездив его вдоль и поперек до самой Минутки, мы никого не находим. По всей длине проспекта тянутся сплошные голые фундаменты, заваленные грудами битого кирпича, из зелени деревьев торчат уродливые скелеты брошенных домов. За разбор одной пятиэтажки с последующей продажей ее кирпича на рынке города можно выручить от пятисот до восьмисот тысяч рублей. А построить такой дом нужны миллионы.

На 29-м блокпосту новосибирский ОМОН задерживает машину с перебитыми номерами. Мы забираем ее с собой для разбирательства.

За городом на территории района строители обнаружили фугас. Долго споря и препираясь с дежурным Грозненскосельского РОВДа, чья это земля, наш собирает на выезд группу.

На обочине дороги валяется запыленный, помятый выстрел от противотанкового гранатомета. Ни строителей, что сообщили о нем, ни кого-то еще рядом нет. Оформлять документально находку нет никакого желания. Бестолковая писанина. Вечно небритый, дерзкий опер-чеченец Ахмед решительным броском руки топит в болоте выстрел. Был фугас, и нет фугаса.

В вечерней мгле, свесив на живот автомат, по двору отдела одиноко вышагивает часовой, контрактник ЧП, он же Зомби, — личность легендарная и всезнаменитая.