Комендантский патруль

Заочно с этим человеком я был знаком еще в феврале в Учебном центре города Пятигорска, где перед отправкой сюда вся контра постигала некоторые прописные и огневые истины. Проще сказать, мы просто отдыхали там телом и душой после рабочей России и перед неизвестной Чечней, оказавшейся впоследствии менее способной к поддержанию рабочего духа. Так вот, среди офицеров учебки бытовали страшные рассказы об одном алкаше с Камчатки, прилетевшем из такой дали на горячий Кавказ лишь с одной-единственной целью — пить водку. ЧП проходил здесь обучение в январе за неделю до нашего появления. Однажды вечером, когда у обучающихся было свободное время и они тратили его по своему уразумению, дежурному по учебке приволокли с мороза бесчувственное тело. Добрые люди, что проходили мимо, вытащили из снега замерзающего и, доставив в вестибюль здания, поинтересовались у дежурившего прапорщика:

— Ваш?

Полутруп был одет в гражданку и, можно сказать, немногословен, опознать его сразу было не просто, так как менялись контрактники в Центре два раза в месяц и привыкать к их лицам обязательным не являлось. Однако прапорщик все же узнал по каким-то известным ему приметам подопечного Центра и неуверенно пробурчал:

— Вроде наш… А как узнали, что он отсюда? С ним были?

— Да нет, мы мимо проходили. Он просто лежал головой в сторону вашей учебки, мы и подумали…

Каждый, услышавший эту историю, поневоле думал: вот повезло же какому-то чеченскому отделу с работником!

Оказалось, что так неслыханно повезло нашему РОВД Грозного и лично Тайду.

Не было в отделе такого человека, ни русского, ни чеченца, чтобы перепил ЧП. Вечно бледный, с трясущимися от постоянного похмелья руками, с выцветшими бледными же глазенками, с огромными черными мешками под глазами, часто переходящими в синяки, худой, если не сказать тощий (есть-то ведь некогда!), постоянно в нестираных, грязных штанах, в зачастую измазанном блевотиной свитере, он действительно больше походил на зомби, восставшего из могилы мертвеца. Местные всегда спрашивали про него: «А где у вас этот, страшненький?»

ЧП состоял на должности помощника дежурного и работал сутки через трое. Происходило это следующим образом: рабочий день начинался у него с жуткого похмелья после непрерывной попойки предыдущих нетрудовых дней. С запавшими глазами, тяжелый на движения, он иногда стойко держался за пультом до самого вечера. Но с исчезновением из отдела всех начальников, немедленно принимал меры к урегулированию своего состояния. Так сказать, усугублял кручину. В ход шло все: пиво, одеколон, водка, неразбавленный спирт, разные химические коктейли и всякая домашняя бурда, что приносил его друг-алкоголик местный кочегар Джамбо. Похмелившись, взяв себя в руки, ЧП почти дотягивал до утра. Однако порой не вынесшая удара в спину его служба обрывалась и посередине ночи. Также нередко он мог вообще в рабочий день не выйти из кубрика, так как был уже с самого утра мертвецки пьян.

Несмотря на то что не было в календаре такой недели, когда бы Зомби хоть раз был трезвым, несмотря на все зловещие пророчества о скорой своей кончине, на многочисленные освидетельствования на предмет алкоголя на рабочем месте, на речи Тайда, что будет с позором уволен из милиции, он продолжал работать здесь и домой точно не собирался.

Награды за свои пьянки ЧП получал довольно часто. В основном на разновес руками и ногами от живущих с ним контров. В своей пьяной нирване лихой камчатский парень мочился прямо в кубрике, мочился прямо под себя на кровати (спящий под ним на первом ярусе кровати контр Кабан натянул под матрацем соседа широкий кусок целлофана), мочился с крыльца общежития, обоссал все углы отдела, блевал на обеденный стол комнаты. Но хоть и тыкали его лицом и в блевотину, и в мочу, ничего не помогало. ЧП был несгибаем.

Сам по себе, когда трезвый, он был очень спокойный, тихий, отзывчивый и добрый парень. Человек как человек, мало даже таких, но вот связал себя со спиртным и погиб как личность. Сколько раз он, человек с ярко выраженной славянской внешностью, шатался пьяным по Грозному с оружием и без оружия, днем и ночью, в форме и без, и ни один боевик, ни один русский или чеченец его не тронул.

Может, из жалости.

Тем не менее серая и тихая личность ЧП свой след в отделе оставит, в этом можно не сомневаться. Оставил уже сейчас бытующими про него анекдотами и страшным рассказами о загубленной своей судьбе. Не дай Бог кому такую.

11 августа 2004 года. Среда