В гостинице был баран, которого всякий сброд, входя и выходя из дому, имел обыкновение дразнить головой, руками вперед, и тогда баран с разбегу сильно бил в нее своей, то есть я хочу сказать — головой, как все бараны делают это по своей природе. Это животное бродило по всей гостинице куда ему вздумается и заходило в те комнаты, где его часто кормили. Он был в комнате лекаря в то время, когда Инезилья читала свою новеллу. Он заметил Раготена, у которого с головы упала шляпа и который, как я вам уже говорил, часто то поднимал голову, то опускал ее. Он подумал, что это боец, который вызывает его попробовать свои силы. Он отступил на пять или шесть шагов назад, как бы для того, чтобы лучше разбежаться, и, стало быть, как лошадь в карьер, ударил своей вооруженной рогами головой в лысую голову Раготена. Таким сильным ударом он разбил бы ее, как глиняный горшок, но, к счастью для Раготена, он в это время поднимал ее, и, таким образом, баран только слегка задел его по лицу. Поступок барана так удивил всех, что они оцепенели, не забыв при этом смеяться. Баран, привыкший бодаться более одного разу и так как ему не помечтали, опять отступил для второго разбега и необдуманно ударил Раготена между колен, в то самое время когда, совершенно оглушенный ударом барана и с ободранным и окровавленным во многих местах лицом, он тер себе глаза, сильно болевшие, потому что оба были подбиты рогами, которые у барана были расположены на таком расстоянии, как и глаза у несчастного Раготена. Это второе нападение заставило его их открыть, и лишь только он узнал, кто виновник его беды, как в гневе ударил кулаком барана по башке и сильно зашиб руку о рога. Он рассвирепел еще сильней, тем более, что услыхал смех присутствующих, и, обругав всех, вышел в бешенстве из комнаты. Он ушел бы и из гостиницы, но хозяин удержал его, чтобы рассчитаться, что было, быть может, для него столь же досадно, как и удары бараньих рогов.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ