Коминтерн и мировая революция. 1919-1943

Также мы должны рассмотреть вопрос о том, что же на практике представляет собой демократическая диктатура пролетариата и крестьянства, установленная в советских районах Китая в 1931 году. Есть свидетельство, показывающее, что Коминтерн полагал, что демократическая диктатура в Китае – явление необычное и исключительное. В передовой статье в журнале Коминтерна в 1931 году утверждалось, что демократическая диктатура пролетариата и крестьянства в Китае «коренным образом отличалась бы от демократической диктатуры, планируемой большевиками в условиях революции 1905 года в России». Одно главное отличие состояло в том, что коммунисты были бы в большинстве в правительстве¹⁵. Если бы посчитали это необычным, то напрашивается вывод о том, что тогда меньшинство коммунистов в правительстве признавалось бы нормальным, что согласуется с формулировкой Ленина 1905 года. Еще одна передовая статья Коминтерна в 1931 году утверждала, что «характерной особенностью» китайской советской системы была монополия революционного руководства, возглавляемого коммунистической партией, которая была «единственной правящей партией на советских территориях в Китае». Китайское крестьянство, как указывалось в передовой статье, не создало своей собственной партии и просто находилось под руководством пролетариата и коммунистической партии¹⁶. Отношение этих теоретиков Коминтерна к тому, что отличительной чертой китайской демократической диктатуры стало преобладание коммунистов в правительстве при полном отсутствии других партий, может явиться свидетельством того, что при сложившейся ситуации коммунисты могли бы быть и в меньшинстве. Кроме того, можно отметить, что Коминтерн никогда публично не обобщал китайский опыт и не говорил, что будущие демократические диктатуры должны были неуклонно следовать китайским путем. Также Вильгельм Пик в своем главном обращении на VII конгрессе Коминтерна в 1935 году назвал китайский опыт по установлению и поддержанию советского режима «выдающимся событием» в колониальных районах со времени VI конгресса, состоявшегося в 1928 году. Это «блестящий пример для трудящихся всего колониального мира» и первая модель колониальной революции, в которой идеологически и в своей первоначальной форме реализована государственная гегемония пролетариата»¹⁷.

Все вышеупомянутое может показаться незначительным. Однако кажется, необходимо заметить, что существовало большое количество заявлений Коминтерна по этому решающему вопросу. Это свидетельствует о сумятице и неразберихе, царившей в руководстве Коминтерна, по вопросу применения демократической диктатуры пролетариата и крестьянства. Коминтерн, вероятно, не позаботился о том, чтобы дать точное определение этому термину в силу ряда причин: 1) он никогда не намеревался создать действительно демократическую систему; 2) Коминтерн предложил эту формулу как подачку в надежде добиться поддержки или, по крайней мере, терпимости со стороны беднейшего крестьянства и середняков в тех странах, где крестьянское восстание являлось обязательным условием захвата власти коммунистами; 3) он стремился сохранять видимость существования некого подобия между начальным периодом коммунистической диктатуры и буржуазно-демократическим этапом революции согласно Марксу, допуская, что на начальном этапе коммунистической власти в ограниченном количестве будут присутствовать «буржуазные» социальные элементы.

Советы должны составить форму демократической диктатуры пролетариата и крестьянства и на самом деле должны были быть универсально применимой формой коммунистического правления. Наличие советов в Китае (особенно просуществовавший короткое время Совет Кантона в декабре 1927 года) и более позднее установление Китайской Советской Республики в 1931 году дало возможность Коминтерну выступать с защитой такой формы правления, как советы, даже в колониальном мире. Можно указать, что Коминтерн настаивал на том, что советы в Китае именовались как «рабочие и крестьянские советы», несмотря на то что Китайская Советская Республика была создана на основе сельских советов при полном отсутствии контроля со стороны коммунистов над городскими центрами. Согласно передовой статье в журнале Коминтерна, китайские сельские советы «ни в коем случае не должны рассматриваться просто как крестьянские советы», так как крестьянство приняло руководство коммунистов (и следовательно пролетарское руководство), и они защищались китайской народной армией, находящейся под руководством коммунистов¹⁸. Следовательно, сельские китайские советы считались подлинно рабочими и крестьянскими советами, и пролетарская гегемония, о которой неоднократно заявлялось, была чистейшей фикцией.