Комиссар госбезопасности

— Он уже здесь, я допрашивал его. Операцию будем готовить, используем подразделение внутренних войск. Нарком, надеюсь, даст санкцию.

— Нельзя иначе, невозможно! А сколько новых оперативных возможностей откроется!.. — стал распаляться Пригода.

Михеев поостудил вопросом:

— Ну а с политотделом как, в контакте?

— Совершенно. Вообще влияние Военного совета, политотделов заметно усилилось. Должен заявить, положительно сказывается на работе.

Михеева это не удовлетворило.

— «Положительно», «усилилось»… Ты конкретнее.

— Начальник политотдела с каждым сотрудником беседовал. Когда узнал, что я в недавнем прошлом политработник и училище имени Фридриха Энгельса закончил, аж подбородок как-то многозначительно поднял. Мне показалось, одобрительно: дескать, чего же я с тобой время трачу. А он говорит: «Как же это, товарищ старший батальонный комиссар, у вас некоторые из года в год одно и то же самостоятельно изучают по марксистско-ленинской подготовке?» И показывает мне прошлогодние и нынешние индивидуальные планы… Замечание сделал даже по чекистской учебе. Так, от случая к случаю ее проводили.

— Везде бы так! — воскликнул Михеев. — И спокойно мне было бы за особый отдел в армии.

— Нужда у нас появилась, — воспользовался моментом Пригода, уходя от разговора об учебе в отделе, до которой у него не дошли руки. — Формируется несколько соединений, которые войдут в состав шестой армии. Но укомплектовать их особистами мы не можем.

Михеев шутливо поинтересовался:

— Можно мне по секрету сказать, что это за формирования?

Пригоде понравился такой переход, смягчающий строгую официальность.

— В Золочеве формируется механизированный и подо Львовом танковый корпуса, — доложил он.

— Пиши заявку на руководящий состав, — предложил он Пригоде. — Оперуполномоченных и старших даст округ, я распоряжусь. На месте надо подбирать рядовые кадры, готовить и растить. Не ждите, когда вам приведут помощника оперуполномоченного за руку. Напоминаю, учитывая оперативное значение вашей армии, впредь по наиболее важным вопросам без промедления информируйте меня.

— Есть, информировать!

— В целом деятельность твою одобряю. Правильно ты сделал, что отпросился в армию. Все больше убеждаюсь в этом.

— Приятно слышать, — подобрело лицо Пригоды.

— Вот и потолковали обо всем… А ты говоришь, выходной сегодня. Впрочем, почему бы и нет? Давайте кончать. За город махну, в лес… Мои насели, сыну пообещал, — приложил он руку к груди, — слово держать надо.

* * *

Давно был Михеев в Подмосковье, еще в бытность слушателем академии. Тогда они с женой сели в электричку на Рижском вокзале и уехали куда-то за Красногорск, до первого настоящего, как им показалось, леса. Но то была всего лишь широкая роща, лес синел вдалеке, и они пошли к нему через картофельное поле, наткнулись на речку, долго не могли перебраться на противоположный берег, пока не отыскался брод. Когда же подошли к лесу, солнце садилось, и пришлось повернуть обратно.

Сейчас было иначе…

Сидя с сыном на заднем сиденье «эмки», Михеев живо всматривался в нежно зеленеющий, омытый майским дождем лес, близко подступавший к Дмитровскому шоссе; лес вызвал у Анатолия Николаевича нежную грусть, как будто за толстоствольными деревьями ему виделось далекое детство, на побывку к которому наконец-то он выбрался из шумного города.

Связь с прошлым оборвала неоглядная березовая роща — такого на Севере не встретишь. Освещенные солнцем, редко стоявшие высокие березы, казалось, цедили сквозь себя яркие лучи, маня ослепительной, влекущей к себе белизной.

Александра Александровна попросила остановить машину и, позвав сына, направилась в березняк. Следом прошел за ними Анатолий Николаевич, чувствуя, как пьянит свежий лесной воздух, и радостно прислушиваясь к тонкому птичьему разноголосью. Михеев прислонился спиной к березе, с минуту смотрел на ясный голубой просвет неба меж листвы; было непривычно тихо и уютно, покойно, легко. Ему невольно вспомнилась бабушка Алена, ненавязчиво, далеким своим образом, как будто не хотела тревожить его память. Отвлек голос жены. Она стояла в белом платье на фоне берез, стройная, миловидная, с типично русским, простым лицом, обрамленным кудряшками русых волос, наподобие березовых сережек. Анатолию Николаевичу подумалось о том, как сродни человек своей природе.

— Ты чего?.. — подошла Александра Александровна, вопросительно подняв брови.

— Да ничего, остановился вот… Меня в лесу всегда тянет что-нибудь поделать.

— Пилу с топором надо было взять, — с серьезным видом пошутила она и увлекла его к лужайке.

— Родниковой бы водички сейчас из берестяного желоба, — помечталось Анатолию Николаевичу, и он даже оглядел дугообразную рытвину, похожую на оплывший окоп.

— Ты вроде как с родными повидался! — догадливо заметила жена.

Он взглянул на нее, согласно улыбнулся. И рассказал о том, что сейчас вспомнил: