Комиссар госбезопасности

Староста достал из сена четверть горилки и оклунок[42] с закуской. Втроем ушли в дом. Бандиты стали таскать мешки и кадки в недалекий сарай, а Павел, отойдя к колодцу, присел на лежавшую там колоду, стал незаметно осматриваться. За мазанкой напротив виднелся загон, там стояли десятка четыре лошадей, под вербами угадывалась пулемётная тачанка.

— Шо, цикаво? — выйдя из тени, грузно уселся рядом чубатый гайдамак[43].

— Да, серьезный у вас отряд, — восхищенно сказал Павел.

— Був побильше, — вздохнул тот. — Тэпэр полусотня.

— Гляжу, и тачанка есть?

— Дви, — поднял собеседник два пальца. — Слухай, хлопэць, купы у мэнэ годыннык, нэдорого виддам, — достал из шаровар карманные часы.

— Рад бы, да грошей нема, — пожал тот плечами.

— Ну бувай, — снова вздохнул чубатый и заорал на грузчиков: — Скориш тягайтэ!

Спустя ещё час пустые телеги катили обратно.

— О чем говорили? — спросил Павел старосту.

— Интересовался, много ли войск в городе, и ещё наказал привезти кузнеца. У них половина лошадей расковались.

— Ясно.

Через сутки из Мелитополя в ночь ушел десяток чекистов и конный отряд ЧОНа[44]. Возглавил операцию Решетняк, в прошлом лихой рубака, Павел был за проводника.

Секрет у хутора незаметно сняли, а затем молча пошли в атаку. Бой был жестокий и короткий. Практически всю банду вырубили, захватив десяток пленных вместе с атаманом. Три чоновца и два оперативники погибли.

— Так, говоришь, «племянник»? — скривился разбитыми губами Лютый, увидев Судоплатова, когда связанного атамана везли обратно.

— Молчи, сволочь, застрелю, — побелел глазами Павел. В бою погиб Маневич, с которым они стали друзьями.

После были другие операции, успешные и не очень. Судоплатов нарабатывал оперативный опыт и участвовал в борьбе с националистическим подпольем, в которое ушли недобитые петлюровцы и сечевые стрельцы гетмана Скоропадского[45], а ещё изучал их идеологию. Главным её посылом являлось отделение от советской России и создание враждебного националистического украинского государства «без большевиков и коммунистов», лютая ненависть ко всему русскому.

Особенно поразил Павла один случай. За войну он повидал немало, но этот случай был вопиющим. В селе Заречном банда «самостий-ныкив» напала на продотряд мелитопольских рабочих, уничтожив его поголовно. Прибывшая туда оперативно-следственная группа, в которой был и Судоплатов, увидела страшную картину. Животы у всех были распороты и набиты зерном, на груди двоих вырезаны красные звезды, ещё пришпилены листки: «Так будэ з кожным москалем»[46].

В перестрелках, стычках с бандитами и задержаниях пролетели три года, а летом 27-го года в окружное ГПУ приехала республиканская проверка. Её возглавлял один из заместителей Председателя, была она плановой. Работу отдела комиссия оценила положительно, а затем её руководитель захотел встретиться с лучшими оперативниками. В их число попал и Судоплатов, имевший довольно высокие результаты.

— Давно служите? — пообщавшись с другими, задал он вопрос Павлу.

— С девятнадцатого, — одёрнув гимнастерку, встал тот.

— И сколько же вам сейчас лет?

— Двадцать.

— Получается, начали в двенадцать? — вскинул брови республиканский начальник.

— Да. Сначала в РККА, затем в Особом отделе, а теперь здесь, — доложил Павел.

— Интересно, — покачал головой тот, что-то чиркнув карандашом в блокноте. На следующий день комиссия уехала, а спустя неделю из Харькова пришла шифровка: «Откомандировать оперуполномоченного Судоплатова Павла Анатольевича в распоряжение ОГПУ Украинской ССР».

Глава 4. В новой столице Украины

В воздухе серебрились нити паутины, по небу тянул журавлиный клин, с деревьев, кружась, опадали листья. Павел шел по центральной аллее сквера на службу. Навстречу из боковой аллеи вывернула рота красноармейцев, в уши ударила песня:

                   Белая армия, чёрный барон

Снова готовят нам царский трон,

Но от тайги до британских морей

                   Красная Армия всех сильней!

— выводили молодые голоса, Павел посторонился.

                   Так пусть же Красная

Сжимает властно

Свой штык мозолистой рукой,

И все должны мы

Неудержимо

Идти в последний смертный бой!

— отбивая ботинками шаг, прошел рядом строй, обдав запахом ваксы и махорки.

Павел проводил бойцов глазами, хотелось вот так шагать вперед к новым победам и боям, но служба на новом месте не позволяла. Как-никак ответственный работник.

Уже третий месяц Павел служил уполномоченным информационного отдела республиканского ОГПУ, занимался аналитической и агентурной деятельностью. А помимо этого обслуживал спецколонию под Харьковом, в которой воспитывались малолетние преступники.

Это направление считалось не менее важным и осуществлялось по личному указанию Дзержинского. Тот придавал особое значение борьбе с детской беспризорностью и её искоренению.