Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина!

Но если сейчас все пойдет согласно задуманному, то уже этим, первым из нескольких запланированных ударов, удастся обезглавить всю большевистскую верхушку. После чего немцы почти наверняка возьмут Москву. Ну, а если что-то пойдет не так, то придет время реализовать вторую, а затем и третью фазу поистине уникальной операции! Уникальной, поскольку еще никто за всю историю человеческой цивилизации не получал возможности повелевать самим Временем, вторгаясь в его непостижимые разумом структуры!

О том, что в последнем он глубоко и фатально заблуждается, бригадный генерал Джим Сноу так никогда и не узнал, как и все остальные, задействованные в проекте…

– Значит, это и есть ваша машина времени? – осведомился Сноу у сопровождавшего его научника, имя и должность которого он позабыл, едва услышав, без особого восторга рассматривая непонятное устройство. Более всего напоминавшее массивный пластиковый саркофаг на пару футов побольше человеческого роста с откинутой вбок выпуклой прозрачной крышкой. Рядом стояло еще несколько подобных. От каждого отходили многочисленные кабели, скрывавшиеся в проложенных под полом экранированных желобах, прикрытых быстросъемными панелями. В целом все это весьма напоминало съемочный павильон какой-нибудь голливудской киностудии позапрошлого века, воссоздающей интерьер космического корабля дальнего следования. Некогда Джим даже просмотрел несколько подобных фильмов, разумеется, уже переведенных в голографический 4D-RUS формат. Впрочем, в его время подобные ретроленты уже не пользовались успехом – после открытия комми возможности перемещения на межзвездные расстояния за считаные сутки, сама идея пребывания экипажа во время полета в криосне мгновенно стала неактуальной.

Самым смешным же оказалось то, что спустя два века технология анабиоза, изредка используемая в медицине для стабилизации состояния неизлечимых в настоящее время или умирающих больных, все же оказалась востребованной – здесь, в рамках проекта «Возрождение». Разумеется, никто не собирался собственно замораживать сотрудников на многие месяцы и годы, но суть была именно в этом: человек, чье сознание в далеком прошлом «подселялось» в специально подобранного «реципиента», все время контакта находился в состоянии глубокой гибернации.

– Ну что вы, сэр, сама аппаратура расположена в нескольких отдельных блоках и занимает почти целый подземный уровень, а это – всего лишь устройства, в которых будут располагаться наши погруженные в искусственную кому сотрудники, чьим разумам предстоит пересечь бездну времени! Мы называем эти штуковины Individual Life Support Capsules[4], сокращенно – ILSC. Если проводить аналогию с вычислителями, сэр, то это, образно говоря, удаленные терминалы. А сервер, с которым они связаны, – и есть та самая машина времени. Впрочем, мы предпочитаем использовать термин «расчетно-управляющий модуль».

– Все это я и без вас знаю, – слегка покривив душой, буркнул Сноу, на которого любые научные заумности наводили жуткую скуку. То ли дело армейский устав, где все просто и понятно, разложено по главам, статьям и прочим положениям! А все эти «доноры – реципиенты», «стазисы» и «гибернации»… голову можно сломать, если всерьез вникать во все это многословие!

– Кстати, а почему подготовительный этап оказался настолько долгим? О готовности аппаратуры и ее успешном испытании мне доложили еще полтора месяца назад.

– Понимаете ли, сэр… – научник ненадолго замялся, подбирая понятные для собеседника определения. – Дело в том, что крайне сложно подобрать подходящего для вселения сознания нашего хроноагента человека.

– Неужели у большевиков не хватает людей? – саркастически хмыкнул бригадный генерал. – Мне всегда казалось, что их столица населена несколько больше, чем Сибирь.

Джим гулко рассмеялся собственной шутке.

– Дело вовсе не в этом, сэр, – терпеливо покачал головой ученый. – Ну, как бы вам объяснить? Мы не можем вот просто так взять и подсадить матрицу разума нашего агента любому русскому. Это как с группами крови…

– Про кровь не нужно, я вам не медик! – отрезал Сноу. – Впрочем, продолжайте. Но как-нибудь попроще.

Незаметно вздохнув, сотрудник спецлаборатории послушно продолжил:

– Хорошо, сэр. Если попроще, то нам приходится искать подходящего рецип… э-э, носителя для нашего парня. Мы точно не знаем, с чем это конкретно связано, вероятно, с индивидуальными особенностями мозга, но подходит примерно один из двух-трех десятков. В лучшем случае. Остальные либо вообще не принимают чужую пси-матрицу, либо через определенное время подавляют ее, подчиняя себе. После чего, грубо говоря, вышвыривают прочь из своего мозга. При этом все его воспоминания, скорее всего, остаются у рецип… у русского.

Лицо ученого, к этому моменту уже оценившего акцент уроженца «квадратных штатов» и уорент-офицерские[5], несмотря на крупную серебряную звезду на погонах, манеры поведения, неожиданно просияло:

– Сэр, я могу объяснить еще проще!

– Валяйте.