Комиссар госбезопасности. Спасти Сталина!

– Логично, да не совсем. Операции присвоена высшая степень секретности. Ваша цель – не просто уничтожить бункер, а сперва выпотрошить его согласно доведенным планам. Поэтому взрывать изнутри нецелесообразно: по оставшемуся изотопному портрету принадлежность ядерного заряда устанавливается достаточно легко, после чего становится очевидным проникновение внутрь советской РДГ со всеми вытекающими последствиями и выводами со стороны наших заокеанских «партнеров», будь они трижды неладны. Зато после удара орбитального бомбардировщика на месте «Рэйвен-Рока» останется кратер полукилометрового диаметра и стометровой глубины. Официально Советский Союз завтра заявит, что американцы снова занялись тайной разработкой оружия массового поражения нового поколения. И потому СССР, выполняя свои давние обязательства, был вынужден принять соответствующие меры. О том, что перед этим бункер кто-то штурмовал, не узнает никто в мире. Никто и никогда. Равно как и о том, ЧТО именно находилось под землей. Именно поэтому все вы и дали бессрочную подписку о неразглашении. Я ответил на вопрос, Володя?

– Так точно, – четко кивнул десантник. – Значит, как предки говорили, «нас там не было»?

– Разумеется, не было! – ухмыльнулся Игорь Георгиевич. – Официально все вы сейчас находитесь в родном ППД в Ново-Уссурийске, занимаетесь боевой и политической подготовкой. А кое-кто так и вовсе в увольнительных прохлаждается, шашни с девушками, понимаешь ли, водит! Или, что уж и вовсе ни в какие ворота не лезет, потребляет спиртные напитки и слегка беспорядки нарушает, о чем в базах данных местной милиции останутся соответствующие записи.

И, мгновенно став серьезным, закончил:

– О том, что НА САМОМ ДЕЛЕ находилось под этой горой, не должен узнать никто в мире. Причем не только на Земле, но и за ее пределами.

Бросив взгляд на коммуникатор, полковник рявкнул:

– Товарищи офицеры, время! Минута до погрузки, иначе выйдем из графика. Разойтись, бегом…

* * *

– Живут же люди! – завистливо выдохнул старший уорент-офицер третьего класса Уинстон Ламберт, кивнув на пересекавший экран кругового обзора воздушного пространства тонкий зеленый трек. – Советский суборбитальный трансконтинентал, по графику идет, секунда в секунду. Я б тоже хотел хоть раз на подобном лайнере слетать. Не важно куда, просто слетать. В Сети пишут, там такой сервис на борту…

– Мечтать не вредно, – не отрываясь от просматривания очередного голокомикса из серии «Карающие», фыркнул командир дежурного расчета ПВО-ПРО спецобъекта «Рэйвен-Рок», второй лейтенант Джон Полански. – Ты хоть примерно представляешь, сколько стоит билет на эту штуковину? Как там она называется, Ту-754?

– Ага, семьсот пятьдесят четвертый. И да, представляю, – буркнул Уинстон. – Специально во всемирной инфосети смотрел. Сто двадцать четыре русских рубля. Почти девять тысяч амеро. Два моих оклада, мать их.

– Или полтора моих, – меланхолично согласился Полански, по-прежнему не отрываясь от экрана. – И заходил, полагаю, отнюдь не с помощью официального браузера, одобренного нашим благословенным правительством, а через русский И-сегмент? Ладно, не напрягай задницу, мы все туда лазаем, тоже мне, секрет. Сверил телеметрию?

– Сверяю, – уорент-офицер запустил дежурный алгоритм. – Все нормально… хотя нет, искину что-то не нравится.

– Поясни? – поставив фильм на паузу, Джон без особой тревоги взглянул на подчиненного. – Что ему может не нравиться в русском пассажирском лайнере?

– Пока не знаю, – торопливо отдавая искусственному интеллекту противоракетного комплекса необходимые команды, бросил Ламберт. – Сегодня ведь двадцать второе число? То есть четное?

– И что с того?

– То, что этот борт летает по нечетным, вот что!

Полански равнодушно пожал плечами:

– Значит, комми изменили график. Наверняка скоро придет обновленный пакет данных – если вообще придет, конечно. Мы ведь им ни разу не указ, что хотят, то и делают. Разрешение на использование воздушного пространства Штатов им не нужно, да и достать их на подобной высоте нам все равно нечем. Успокойся, Уинстон, сходи лучше к автомату и принеси нам по стаканчику кофе, мне как обычно без молока.

– Погоди… – напряженно вглядываясь в выводимую на голографический экран информацию, ответил товарищ. – Все-таки что-то не так… обычно вероятность распознавания ноль девять, а сейчас – ноль семь. И… твою ж мать! Отметка размножилась… две, три… пять… семь! Никакой это не fucking russian liner, искин провел анализ! Всего лишь гребаная виртуальная модель! Просто фантом! Цель групповая, высотная, класс не определяется, в базе нет соответствующих данных! Курс… не важно, главное – параметр ноль!

Торопливо сбросив ноги с пульта, Полански рывком вышвырнул тело из кресла. Развернутый над индивидуальным коммуникатором голоэкран смазался и, показав напоследок искаженное гримасой праведного гнева лицо супергероя Майора Амеро, погас. Что означают последние слова, он знал прекрасно: «параметр ноль» подразумевал, что цель идет курсом точно на радар слежения: