Комиссар госбезопасности

До первой встречи с Кирпоносом Ярунчиков представлял себе нового командующего-героя бойким, напористым и громогласным человеком с крепкой, солидной фигурой. И ничуть не был разочарован, увидев довольно еще молодого, высокого, стройного генерал-полковника, показавшегося чересчур интеллигентным и мягким.

Сейчас они встретились, приветливо пожали друг другу руку. На всякий случай Кирпонос поплотнее прикрыл обе двери в свой кабинет, вернулся к столу и лишь тогда спросил:

— Как обстоят дела с командиром, подозреваемым в шпионаже, и его компанией?

— Неплохо, товарищ командующий. Признаться, вас заждался.

— Приятно слышать, — вставил Кирпонос, гася папиросу и беря другую.

— Радист и связной установлены бесспорно. Мы вышли на львовскую агентуру. Сейчас стоим перед задачей взять связного с поличным и начнем ликвидацию агентуры.

— Но меня прежде всего интересует старший лейтенант в штабе округа, — сделал Кирпонос ударение на «в штабе». — Я не могу задерживать важных распоряжений. Не станем же мы заведомо работать на противника. Обстановка требует решения наших неотложных задач. К тому же ожидается прибытие к нам новых соединений.

Ярунчиков выслушал его спокойно, с готовностью ответить.

— Задерживать не надо, товарищ командующий, — сказал Ярунчиков. — Рублевского завтра же нужно командировать в Москву. Сделать это необходимо со всей естественностью. Только что мой начальник сообщил из Москвы о том, что вам послано срочное распоряжение о направлении в оперативное управление двоих работников штаба для отработки плана двусторонних армейских полевых учений.

— Мы действительно планируем в мае проведение оперативной игры как в армиях, так и в штабах по отработке оборонительной операции, — подтвердил Кирпонос. — Однако зачем же направлять еще второго работника штаба? Чтобы не дал шпиону убежать?

— Второй ничего не должен знать. Второго лучше взять из разведотдела, чтобы они ведали разными вопросами. Им дадут над чем поработать. Предполагаем, это займет несколько дней.

— Обратно, надеюсь, он не вернется? — на всякий случай уточнил Кирпонос.

— Скорее всего нет, — не решился ответить с уверенностью Ярунчиков. — Санкция на арест взята пока на радиста и связного… Перед неожиданным отъездом Рублевский начнет поспешно искать встречи со своими людьми. Вот на все последующее мы и планируем несколько дней. Было бы желательно, чтобы сегодня через Рублевского прошла серьезная секретная информация. Он постарается ее передать. Кстати, наш фиктивный приказ передан их радистом ночью с пятницы на субботу.

— Вот как! Не зря, выходит, мы с вами старались, — с приятным интересом воспринял Кирпонос. — Значит, он и есть — Рублевский. Что ж, пожалуйста, представим ему еще одну солидную фикцию. Да, да, только ложную информацию. Раз вы стопроцентно не уверены в том, что Рублевский не вернется в штаб, мы тоже «скорее всего» подстрахуемся. Я передислоцирую соединение из приграничной зоны в глубину округа. Лишь на бумаге, разумеется. Годится?

— Вполне, — моментально согласился Ярунчиков. — Такую информацию мы им позволим передать. И вообще рассчитываем еще не на один сеанс связи радиста со своим центром, но текст — под нашу диктовку. Спутаем дислокацию настоящих и вымышленных частей, пока там не раскусят провала своей резидентуры.

— Резонно, — оценил Кирпонос. — Вы только сообщения о спутанной, как вы говорите, дислокации прежде согласуйте со мной. Ознакомьте обязательно.

Глава 10

Весенний день разгулялся. С утра на небе плотнилась дождевая хмарь, но к полудню она разошлась, лишь кое-где оставив низовые рваные тучки. Тепло и ярко сверкнуло солнце.

Собираясь на встречу со Стышко, Римма Савельева оделась полегче и попроще: в ситцевое с короткими рукавами платье и черные туфли со старомодным бантиком из кожи. Хотела повязать голову яркой голубой косынкой, но та показалась ей не соответствующей выгоревшему желто-зеленому рисунку на платье.

Римма подошла к троллейбусной остановке чуть-чуть раньше условленного времени, осмотрелась и стала ждать. Она заметила Стышко, одетого в светлый гражданский костюм, когда подошел троллейбус и распахнулись дверцы. Как и было условлено, она, не обращая внимания ни на кого, поднялась в салон… Через три остановки они вышли и рядом направились по улице.

— Я вас едва узнал, — признался Василий Макарович. — Зачем вы так необычно простенько оделись?

— К чему бросаться в глаза, — не поворачивая головы, ответила Римма. — И не до нарядов мне теперь.

— Напрасно. Как раз этот-то наряд кое-кому и может броситься в глаза. Внешне у вас все должно оставаться прежним. И внутренне не выдавайте себя, — наставлял Стышко, посматривая на прохожих. Спросил: — Что нового?

Коротко взглянув на него, Римма, быстро заговорила: