Комиссар Хольмг. Становление (СИ)

Дыхание умирающего почти прекратилось, превратившись в отрывистые всхлипы на грани слышимости. В такт этим всхлипам шли короткие конвульсии, сотрясающее изуродованные останки того, что некогда было телом.

— Ты можешь помочь ему? — раздражение в голосе Барро было из-за охватившей инквизитора усталости, и Ведана это понимала.

— Нет, — слово вырвалось у нее вместе с выдохом, и его эхо, отразившись от холодных потолков и пустых стен, умерло на излете.

— Мы должны идти дальше, — инквизитор едва склонился над умирающим, складывая на груди знак аквилы. — Теперь только Император сможет его защитить.

Алонсо прошептал короткие слова молитвы и снова посмотрел на Ведану. Внешне она никак не изменилась, но инквизитор ощутил ее дрожь, и как она напрягается изнутри, глядя на предсмертную агонию своего собрата.

«Уходим», — мысленно приказал Барро, одновременно вырывая разум псайкера из тягостных раздумий, в которые та погрузилась, и делая знак следовать за ними.

Молча Ведана шевельнулась и начала двигаться к двери. Она устремила взгляд своих незрячих глаз к полу, низко опустив голову. Проходя мимо умирающего собрата, она вздрогнула так, словно ее саму пронзила такая же судорога, что прокатилась в этот момент по истерзанному телу Сэма.

— Уходим! — резкий окрик инквизитора заставил ее вздрогнуть еще раз.

Теперь несколько иначе, так, что она пошатнулась от этого крика.

Когда Алонсо последним покидал комнату, псайкер еще дышал. Последнее, что услышал в своей жизни Сэм, был скрип закрываемой двери. После этого он прожил еще долгие десять часов.

РЭКУМ

Прорыв произошел на территории, прилегающей к космопорту, когда волна орков, начала стремительную атаку. Одновременно с этим зеленокожие начали свое наступление еще по трем направлениям. Оттеснив к ангарам гвардейцев, сильно «разбавленных» ополчением из бывших рабочих, орки собирались развивать атаку дальше, когда против них с позиций второго эшелона обороны выступили «Химеры». Встреченные болтерным ливнем плотного огня, звери подавились собственной атакой и вынуждены были отступить. Особо крупные особи зеленокожих, вошедшие в состояние неконтролируемой ярости, еще пытались продолжить наступление без поддержки основной массы своих сородичей. Они врывались в ряды людей, сминая их и оставляя позади себя прогалины, покрытые кровью и кишками из выпотрошенных тел, но и они в конце концов падали, сраженные множественными попаданиями из лазганов или искромсанные штыками тех, чьи запасы энергетических батарей подошли к концу. Остервенение, с которым ополченцы и гвардейцы обрушивались на врагов, превосходило всю ярость вагха, который пытались продемонстрировать орки. Тех зверей, которым, несмотря ни на что, удавалось порваться за укрепления и редуты на территорию ангаров и складских помещений, отлавливали и добивали, не давая монстрам шанса даже близко продвинуться к рабочим кварталом, с таким трудом отвоеванным ранее.

Он стоял там. Склонившийся над чем-то, издающий утробные, чавкающие звуки. Мгновенно отреагировав на приближение, зеленокожий монстр поднял то, что можно было назвать головой, и Атия увидела, как с его оскаленных клыков стекает кровь вперемешку с отвратительной слизью. Секунду спустя, когда взгляд Атии Хольмг скользнул вниз, к своему ужасу, она поняла, что у ног истекающей мерзостью и злобой твари, лежит человеческое тело. Обглоданное человеческое тело. Монстр издал гортанный рев и, отшвырнув изорванный труп так, что тот с силой ударился в стену соседнего дома, кинулся вперед. Сделав несколько выстрелов из лаз-пистолета почти в упор, Атия выхватила силовой меч. Ворвавшийся в ближний бой зеленокожий монстр принес с собой запах гнили и тлена. С его когтистых лап скатывались густые капли слизи, и сам он весь был покрыт странной билирубиновой субстанцией, под которой просматривались элементы доспехов и одежды, присущей оркам. В первые минуты могло показаться, что ксенос вынырнул из какой-то зловонной лужи, но присмотревшись, становилось понятно, что слизь сочится из многочисленных ран, полученных им в бою. Такая же омерзительного вида субстанция стекала у орка изо рта и по его острым клыкам.