Комиссар Хольмг. Становление (СИ)

Юноша едва заметно качнул головой, словно не соглашаясь с предложенным ему решением, потом включил инфопланшет, перечитал сделанную в нем ранее запись и добавил несколько слов. Потом он еще раз взглянул в бездонное лицо своей будущей смерти, закрыл глаза и шагнул вперед.

Никто в Неморисе не заметил, как молодой рабочий сорвался и упал в старую штольню. Никому в Неморисе не было до этого дела. Никому, кроме одной женщины.

Все это время она молча сидела на каменистом дне уходящих под основание города катакомб и ждала, когда ОН придет к ней. И теперь, когда ОН, наконец, явился на зов, она осторожно поднялась с острых камней, подошла к своему долгожданному гостю. Бережно, с какой-то извращенной заботой, она погладила жертву, которую столь долго поджидала, по коротким, колючим волосам. Дрожащей от вожделения рукой она коснулась еще горячей крови, сочившейся из расколотого черепа, и обвела ею несколько символов, изображенных на стене штольни. Те вспыхнули голубым сиянием, и в их неровном свете на гаснущем экране инфопланшета, умирающего рядом со своим обреченным хозяином, мелькнула последняя запись: «Уже поздно что-то менять».

Женщина улыбнулась, обнажив несколько почерневших, наполовину сгнивших зубов, и побрела прочь, в глубину замысловатых переплетений штолен, пещер и проходов, пошатываясь из стороны в сторону, то и дело запинаясь о выступающие камни и смеясь. Смеясь беззвучным хохотом безумия, роковым набатом разносившегося по призрачному миру псайкеров.

На мгновение, на лице Ларна отразилось бледное подобие того сумасшедшего смеха, но он тряхнул головой, и видение прошлого померкло, растворившись в реальности. Предатель затаил дыхание, ожидая, что сейчас псайкер сделает еще пару шагов и угодит в уготовленную специально для него ловушку. Ларн лично установил растяжку из нескольких гранат на самом краю обрыва, но теперь, вдруг испугался, что псайкер пройдет мимо нее.

«Нет, — подумал про себя Ларн, — он не смог бы ее увидеть, даже при ярчайшем свете солнца, а уж тем более, в такой темноте»

Отступник мысленно улыбнулся, вспоминая, как относительно молодой, но уже потерявший обе ноги и глаз инструктор учил его, неопытного новобранца, работе сапера. В дальнейшем эти уроки Ларну не пригодились, но сегодня он вспомнил все, чему его обучали, и создал поистине шедевр. Ларн понял, что гордится произведением рук своих, как могла бы гордиться мать сыном, ставшим героем Империума.

Между тем, псайкер подошел почти к самому краю штольни и замер, остановившись.

«Ну, давай же», — Ларн сам не понял, подумал он это или произнес вслух.

Псайкер простоял, не двигаясь, несколько минут, и предателю показалось, что прошла целая вечность. Затем псайкер вздрогнул всем телом, словно через него пропустили электрический разряд, и двинулся обратно.

«Этого не может быть!» — Ларну показалось, что в этот самый миг вся несправедливость мира обрушилась на него и затопила в своих мутных, гнилостных волнах.

«Нет!» — мысленно вскричал он, и в ту же самую секунду раздался оглушительный по своей силе взрыв.

День двенадцатый

ДЕНЬ 12

РЭКУМ ПЕРЕД РАССВЕТОМ

Он медленно открыл глаза, изо всех сил пытаясь сосредоточиться и понять, где находится. Он помнил, что был ранен. Что гвардейцы несли его в Рэкум. Помнил свой разговор с инквизитором и лицо, склонившейся над ним Клавдии Шульц. Все остальное выпало из его памяти. Кимдэк провел рукой по груди. Тело под бинтами отозвалось тянущей болью.

«Император защищает», — подумал Кимдэк и попробовал подняться. Со второго раза это ему удалось, и, сев на кровати, он начал осматривать помещение, в котором находился. Это была квадратная комната, в которой стояло около двух десятков кроватей. Все они были заняты, кроме одной во втором ряду слева. Там, на сером, пропитанном кровью и потом матраце алели свежие следы, свидетельствуя, что совсем недавно на нем лежал раненый. В дальнем углу комнаты, рядом с дверью, стоял стол с медицинскими препаратами, за которым, уронив голову на руки, спала одна из сестер.

Кимдэк медленно попытался встать, но не удержался и тут же повалился обратно. Среагировав на шум, сестра вскинула голову и, увидев падающего Кимдэка, поспешила к нему.

— Нет-нет. Лежи, — она подбежала и подхватила его за плечи. — Лежи.

— Какой сегодня день? — Кимдэк почувствовал, как заныли отвыкшие от движения мышцы. — Мы в Рэкуме?

— Да. Мы в Рэкуме, — Ванесса уложила голову Кимдэка на небольшой валик. — Все хорошо. Город стоит.

— Сколько я тут?

— Почти четверо суток, кадет-комиссар. После операции вы провалились в кому, и мы уже не надеялись… — сестра неловко замолчала. — Дать воды? — спросила она, осматривая повязки Кимдэка.

— Да, — при упоминании о воде ему сразу захотелось пить.

Кимдэк провел языком по воспалившемуся небу и понял, насколько пересохло у него во рту. С помощью сестры он приподнялся, сделал несколько жадных глотков из протянутой кружки и откинулся назад, прислонившись спиной к холодной, каменной стене.

— Я посижу, — он настойчиво отстранил руку Ванессы.