Осенью 1899 года Александра решила возвратиться в Петербург: соскучилась по маленькому сыну, родителям, друзьям. Здесь Александра с удвоенным рвением изучает марксизм. «Особенно, — писала она, — сильно повлияло на меня ленинское произведение «Кто такие друзья народа?»[3]. Для меня было ясно, что первым шагом должна быть революция в России и революционная тактика. Но как могла я в этом помочь? Мне казалось, что так мало подготовлена теоретически… Я поняла, что, только будучи основательно подкованной в марксизме, я смогу быть действительно полезна партии…» Поэтому она стремится пополнять свои социально-экономические познания. Ходит на лекции, изучает «Капитал» К. Маркса, его теорию прибавочной стоимости, использует каждую возможность прочесть статьи В. И. Ленина. «В руках у меня только что прочитанная книга Ленина, и я поняла, что передо мной открылась еще одна глубокая грань политики пролетарской партии. До меня голос Ленина доходит через печать. Но есть ведь такие счастливые товарищи, которые знают его лично. Они могут рассказать мне об этом необыкновенном человеке, которого царизм беспощадно преследует, но который лучше всех видит и знает путь, ведущий к революции и освобождению рабочего класса. Удастся ли мне когда-нибудь увидеть Ленина?» В те дни Александра Михаиловна еще не могла себе представить, какая яркая жизнь, насыщенная событиями, полная борьбы, ждет ее впереди.
После состоявшегося в 1903 году II съезда Российской социал-демократической рабочей партии в среде русских социал-демократов произошел раскол. Сторонников В. И. Ленина, получивших большинство при выборах руководящих органов партии, стали называть большевиками, что было равнозначно понятию «последовательные марксисты-революционеры, до конца преданные делу рабочего класса», а их противников — меньшевиками.
А. М. Коллонтай не примкнула ни к большевикам, ни к меньшевикам. Тогда ей еще было нелегко разобраться во всех сложностях политической борьбы. Влияние авторитетов давало о себе знать. Понадобилось время, чтобы ясно и четко определиться. «У меня были друзья в обоих лагерях, — писала она в своих воспоминаниях. — По душе ближе мне был большевизм с его бескомпромиссностью и революционностью настроения, но обаяние личности Плеханова удерживало от разрыва с меньшевиками. По возвращении из-за границы в 1903 году я не примкнула ни к одной из партийных группировок, предоставив обеим партийным фракциям использовать меня в качестве агитатора, по части прокламаций и других текущих заданий».
Однако по мере нарастания революционного шквала 1905 года связи А. М. Коллонтай с большевиками крепнут. Она встречается с рабочими, студентами, распространяет прокламации. Коллонтай понимает, что В. И. Ленин устремлен в будущее, за ним сила народных масс, в центре которых находится он. Особенно уверилась Коллонтай в этом после встречи с В. И. Лениным в 1905 году.
«…Впервые увидела я Ленина на подпольном собрании. Это было в том же знаменательном году. Владимир Ильич вернулся из-за границы, чтобы руководить революционным движением. Подпольное собрание происходило где-то на Загородном. Может быть, в помещении Технологического института. Человек двадцать — не меньше. Стол, освещенный висячей керосиновой лампой. За столом Мартов — вождь меньшевиков.
Ленин не сидит. Он медленно ходит по комнате, останавливается возле Мартова и с удивительной простотой и логикой оспаривает положения меньшевизма. Спор-дискуссия идет острая. И серьезная. Главный вопрос: диктатура пролетариата. Оппортунисты-меньшевики не признают, что руководство революцией должно быть в руках партии, что рабочие — авангард революции и что бороться они должны и будут в союзе с крестьянством. Мартов не признает крестьянство союзником рабочих. Меньшевики надеются на содействие русской буржуазии. Меньшевики боятся диктатуры пролетариата.
Меня поразило, с какой внимательностью Владимир Ильич слушал возражения Мартова. Иногда про себя чуть усмехался. Иногда шевелились брови, на лице появлялась тень гнева и досады. Лицо Владимира Ильича тогда становилось жестким и беспощадным. И ответы его звучали, как четкие удары молота…
В тот вечер на Загородном, как это почти всегда было, где Ленин выступал, победа осталась за Владимиром Ильичем. Победа осталась и на практике за большевиками».