Комиссары. 1917—1942 гг.

В 1941 г. звание Героя Советского Союза было присвоено шести политработникам: комиссару эскадрильи старшему политруку Б.М. Васильеву, военкому эскадрильи Н.М. Дудину, комиссарам танковых подразделений А.П. Кириченко, М.К. Кузьмину, Ф.Н. Самохвалову, батальонному комиссару Н.М. Руденко. В августе 1941 г. под Новгородом, израсходовав все патроны и гранаты, младший политрук Александр Панкратов бросился на вражеский пулемет и закрыл его своей грудью. Это первый в истории Великой Отечественной войны случай, когда советский воин закрыл грудью амбразуру вражеского дота. А.К. Панкратову посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

В числе удостоенных звания Героя Советского Союза: комиссар 267-й стрелковой дивизии Василий Дмитриев, комиссар разведывательной роты 383-й стрелковой дивизии Спартак Железный, комиссар эскадрильи 66-го штурмового авиационного полка Петр Битюцкий, комиссар роты противотанковых ружей 35-й гвардейской стрелковой дивизии политрук И.П. Герасимов, начальник политотдела 83-й бригады морской пехоты Черноморского флота полковой комиссар А.И. Рыжов.

В 1943 г. число Героев Советского Союза по сравнению с 1942 г. возросло в 3 раза. Широкую известность в войсках получили в этот период заместитель командира 146-го истребительного авиационного полка по политической части майор В.Н. Буянов; политруки роты И.Е. Бармин, С.Н. Васильев, В.К. Витин, Д.Р. Еретик, А.Ф. Кретов, Г.Я. Моисеенко; комсорг полка политрук В.А. Канкава; комиссары батальона В.С. Лусманашвили, И.В. Шикун и др. За участие в форсировании Днепра под огнем противника звание Героя Советского Союза получили 49 политработников. Среди 11 603 Героев Советского Союза, удостоенных этого звания в годы Великой Отечественной войны, было 356 политработников[284].

По принадлежности к видам вооруженных сил и родам войск политработники – Герои Советского Союза – распределяются следующим образом: пехотинцев – 247, танкистов – 31, артиллеристов – 20, летчиков – 16, моряков – 12, представителей инженерных войск – 12, воздушно-десантных – 8, пограничных – 5, других родов войск и партизан – 13 человек.

Звание Героя Советского Союза присвоено 36 комиссарам, политрукам, заместителям командиров рот, батарей по политчасти; 137 комиссарам, заместителям командиров батальонов, дивизионов, эскадрилий, полков по политчасти, 51 партийному организатору, секретарю партийного бюро частей, батальонов и равных им подразделений.

Писатель Константин Симонов в статье «Комиссары» 31 марта 1971 г. писал: «Среди многих людей, с которыми я в разные годы встречался на фронте, в моей памяти живут те армейские политработники, которых я мысленно по-прежнему называю комиссарами. И не только потому, что в ту пору, когда я их встречал, существовал институт военных комиссаров, и не только потому, что они носили тогда комиссарские звания, а еще и потому – и это, наверное, самое главное, – что они были комиссарами по духу и то высокое понятие, которое мы вкладываем в слово „комиссар“, подходило к их образу жизни, к их поведению на войне.

Я вспоминаю четырех комиссаров. Двое из них отдали жизнь за Родину, а двое, пройдя всю дорогу войны от начала до конца остались живы, и у меня есть счастливая возможность до сих пор писать им письма и получать от них ответы.

Комиссара 287-го стрелкового полка 25-й Чапаевской дивизии старшего политрука Никиту Алексеевича Балашова я встретил впервые в конце августа сорок первого, в боях под Одессой, в разбитом бомбежкой и артиллерийским огнем хуторке Красный Переселенец. Я видел в тот день Балашова, только что вышедшего из многочасового непрерывного боя. Он был без фуражки, в совершенно выгоревшей гимнастерке и пыльных рваных сапогах. Он был усталый, но веселый, потому что полк отбил за день все атаки. И таким же веселым, задорным, не теряющим присутствия духа я видел его на следующий день на переднем крае, когда его полк отбивал новые атаки, а их было на следующий день четыре и каждая, как было написано потом в донесении, „силою до полутора полков“.

Этот человек поразил меня в те дни не только своим хладнокровием и веселым бесстрашием, но и цельностью своей натуры, полнотою той душевной жизни, которой он жил на войне. Война не вышибла из него ничего человеческого, она была не в силах переменить его. Если можно так выразиться, он был нравственно сильнее ее. И, наверное, именно поэтому был любимцем и душою полка, в чем я смог собственными глазами убедиться на следующий день, когда мне пришлось быть с ним на переднем крае среди людей, которых он знал так же хорошо, как хорошо они знали его.

Пятнадцатого мая 1943 года умерший от ран замполит дивизии гвардии полковник Балашов был похоронен в Сухиничах, на площади Ленина. Его провожали в последний путь две тысячи бойцов и командиров его дивизии, а от Военного совета 16-й армии надгробную речь произнес ее командующий генерал-лейтенант Баграмян, сказавший, что дивизия потеряла пламенного большевика, смелого воина, человека, который беззаветно любил Родину и беспредельно ненавидел врага…»