Ему следовало бы сказать, что, по сути, Америка — это испытательный полигон для политики Комитета 300, которая прямо ведёт к упразднению существующего строя и установлению власти Единого мирового правительства и Нового мирового порядка.
Глава 11
Старый порядок уходит и на его смену приходит упадок в политике, обычаях, музыке, манере одеваться, падение нравов и стиля
За исключением России, аристократия значительно меньше пострадала от экономических последствий войны и революции в Европе, чем буржуазия. Большую часть её богатств по традиции составляли земли, которые не так сильно пострадали от инфляции, как материальные ценности.
Крушение монархий (кроме английской) нанесло мощный удар по старому общественному строю и высшим слоям общества. Особенно сильно это отразилось на тех, чьи общественные функции оказались в новых условиях невостребованными — государственных чиновниках и дипломатах. Теперь в их услугах нуждались не в такой степени, как до Первой мировой войны.
Некоторые представители русского дворянства нашли в себе мужество перейти в класс пролетариев или даже слуг: в послевоенном Париже их можно было встретить в качестве, скажем, водителей такси, швейцаров ночных клубов и метрдотелей. Но большинство были вынуждены на протяжении всей своей жизни нести бремя социальной клеветы. И если раньше, при монархии, строго охраняемая граница, отделявшая элиту — высший свет столичного общества — от других его слоёв, была непреодолима, то теперь там, где грани постепенно стирались, а то и вовсе исчезали, образовывались зияющие пустоты. Как писал об этом в своих воспоминаниях «История одного короля» («A King’s Story») герцог Виндзорский:
(Выражение «весёлый ночной клуб» в английском варианте звучит как «гей-клуб», поэтому герцог далее поясняет: Слово «gay» в то время означало «счастливый». Оно стало использоваться как эвфемизм для выражения понятия «гомосексуализм» только с середины пятидесятых годов). Но герцог не объяснил, как «фактор перемен» был искусно применён по указанию Комитета З00 Тавистокским институтом.
Исчезновение женской стыдливости, которое можно было впервые отметить вскоре после окончания Первой мировой войны, внезапно стало повсеместным, ничем не сдерживаемым. Для неосведомлённых это было всего лишь социальным явлением, и никто и не подозревал, что его источником был Веллингтон-Хаус и его зловещие социальные инженеры.
Эта заданная эмансипация сопровождалась бунтом, в особенности среди молодёжи, против любых традиционных ограничений для мысли или для плоти. Этот бунт окончился посреди сокрушённых идолов павших империй. Послевоенное поколение Европы восстало против всех обычаев, в отчаянии пытаясь покончить с ужасами войны, которую ему довелось пережить. Глубокие вырезы (платья), курение и распитие спиртных напитков в общестенных местах стали распространённой формой протеcтa. Демонстративный гомосексуализм и лесбиянство были следствием не внутренней убеждённости, а возмущения случившимся и бунта против того, что разрушила война.
Бесчинства радикалов и революционеров проявлялись в искусстве, музыке и моде. Стал популярным «джаз», а «современное искусство» считалось «шикарным». Всё было проникнуто одним духом: «не беспокойся ни о чём». Но это вызывало тревогу и выглядело нереальным. Это были годы, когда Европа пребывала в глубокой контузии. Веллингтон-Хаус и Тависток сделали своё дело.
Беспокойное послевоенное поколение ощущало себя гонимым вперёд неподдающимися контролю событиями, и за этим стояло его духовно-эмоциональное оцепенение. Только теперь начинал проявляться ужас перед этой войной, в которой были бессмысленно и безжалостно убиты, искалечены, изранены и отравлены газом миллионы молодых людей. Вот почему им требовалось «вычеркнуть это из памяти» своим скандальным поведением с явным пренебрежением к традициям прошлого.