Комитет охраны мостов

— Не факт, что ты слышала, — сказал Серёгин. — Красноярские дела. У нас там детей решили порезать в салат. Шьют убийство Кеннеди и минирование моста.

— «Комитет», что ли?

Серёгин удивлённо присвистнул.

— Ого, — сказал он.

— По работе слышала, — кивнула Эн.

— По работе? А ты кем сейчас трудишься?

— О, тебе понравится, — плотоядно улыбнулась Эн. — Помощницей судьи.

— Подожди, — нахмурился Серёгин, — какого судьи?

Обыкновенного, федерального. Она получила заочное юридическое, а стаж муниципальной службы у неё был раньше — она же тогда в избиркоме… Ну вот она и пошла. Интересная, кстати, работа. Нервов бывает много, но где их не бывает, Лёша? Уже три года как. Сработались.

— Мне в суде говорят, — продолжала болтать Эн, не замечая изменившегося настроения Серёгина, — вам, Наталья Лександрна, надо уже сдавать самой. Как будто это так просто. Я не то чтобы мажусь, просто надо допить свой горшочек смелости сначала…

Ему не понравилось. Серёгин пытался сообразить — а что его, собственно, задело? Ну, выучилась; хорошо. Ну, работает; нормально. Ну, помощницей судьи. И что? Но нет, что-то хрустнуло, посыпалось что-то.

— Так а чего ты впрягся за этих взрывателей? — вдруг сама себя оборвала Эн. — Вспомнил анархическую юность?

— Да какие они взрыватели, Эн, окстись. Обычная мелюзга, которую по дворам наловили.

— Ты мне расскажи, ага. У нас тут свои такие же водятся. Как раз слушания в сентябре закончились.

— Какие свои? — насторожился Серёгин.

— Да то же, что ваши, мажорики с ранением в голову.

— С этого места поподробнее.

— Сам почитай. Только не на «Дожде» разном, а то у вас, либерды, там сплошной кровавый режим будет. А про оружие, мины, тренировки по стрельбе враз забудете.

— У нас… у либерды? — уточнил Серёгин.

— Ну, — улыбнулась зубами Эн, — раз «по дворам наловили» — значит, ага. Так только либерастня пишет.

Серёгин поморщился. У него было вшитое в голову внутреннее правило: «укры», «колорады», «либерасты», «путиноиды» и прочий словарь боксёров по переписке был директивным указанием на окончание разговора. Любого. С любым. По любому поводу.

Он спохватился: может, он поморщился только про себя? Нет. Явно нет, раз Эн смотрит в ответ, искривив губу.

— Давно мы всё же не виделись, — заметила она саркастически.

— Давно, — согласился Серёгин, — видимо, с 37-го года, Наташ. Может, это ещё и ты сопляков помогла засудить?

Давид Гаглоев / У неё такие глаза